Тропинкой человека

Щукин Евгений

— О чем? — спросил я, совершенно растерявшись.

— О том, что могут делать вампиры. И ты сам — как один из них. Поправь, если что-то упущу.

Дроботецкий начал загибать пальцы:

— Возросшая сила — раз. Более быстрая реакция — два. Прогресс в скорости — три. Что между ними общего?

Я недоуменно пожал плечами. Мы что тут, в загадки играем?

Сергей Викторович перевел дыхание и продолжил:

— Все это — физические характеристики твоего тела. Мозг же — является главным оружием вампиров. К счастью, многие

из них об этом забывают. К сожалению, Фаргел к этому большинству не относится…

Повернувшись к окну, охотник задумался.

— …Вы сказали, что мозг — главное оружие вампиров, — не вытерпел я.

— Да, — он поднял на меня сухие, странно блестящие глаза. — Самое плохое, что каждый из них — сильный телепат. Увы, но среди простых людей лишь немногие могут читать чужие мысли, не говоря уже об изменении их, регулировании в соответствии со своими желаниями.

— Разве это плохо? — удивился я. — Люди тоже разные бывают. Некоторые — и без чтения мыслей — еще те уро… — я замялся, подыскивая подходящее слово, — плохие, в общем.

— Согласен, — Дроботецкий кивнул. — Но когда речь заходит о противостоянии людей и вампиров, хочется, чтобы телепатов на нашей стороне было побольше.

— И что, от них совсем нет защиты? Я говорю про телепатов.

— Есть. Другие телепаты. Это благодаря им вампиры не могут пробить телепатическую защиту охотников. Человек просто умирает, если брешь в ней может появиться.

— Жестоко…

— Только на первый взгляд. На самом деле, такая предосторожность — необходима. Идет полномасштабная война и тот, кто оказался в плену — обречен.

— Хорошо, а как же я?

Сергей Викторович понял меня по-своему:

— Ты не в плену.

— Я знаю. Просто хочу понять, на чьей стороне нахожусь. Ведь если идет война…

— Решай сам.

Решай сам… Иллюзия выбора из двух самоубийственный вариантов.

— Не хочу ничего решать! Не хочу ввязываться в этот дурдом! Я имею право сохранить свою жизнь такой, какая он есть сейчас?

— Ты уже ввязался, — тихо поправил охотник, — как только стал вампиром. Прости, но у тебя нет выбора.

— Не согласен! У меня сложились хорошие отношения и с Фаргелом, и с Вами!

— А в нашем с ним противостоянии кому будешь помогать?

— Вам, — без колебаний заявил я. — Буду вас защищать. Но убить Фаргела — тоже не дам.

Дроботецкий вымученно улыбнулся:

— Идеалист. А если ты встретишь незнакомых тебе человека и вампира, вступивших в смертельную битву, на чью сторону встанешь?

— Человека! — уверенно ответил я.

— Похоже, ты уже выбрал.

Я промолчал.

— Ладно, можешь играть в несознанку, если тебе так нравится. Надеюсь, ты примешь мою помощь.

— Какую помощь? — подозрительно осведомился я.

— Ты же хочешь развивать свои новые способности?

Я встрепенулся:

— Не откажусь.

— Тогда, позволь, я продолжу лекцию. Фаргел узнал твое имя потому,

что ты не имеешь ни малейшего представления, как закрывать свои мысли. Скорее всего, он знает о твоих близких: где живут, как выглядят. Но это не так опасно, как тебе кажется твоя семья — обыкновенные смертные, с которыми Фаргел имел дело в течение многих сотен лет и, следовательно, они ему не интересны. В отличие от тебя — новой, пока еще никому не подконтрольной, поросли.

Дроботецкий вдруг подмигнул. Потом вздохнул и, как-то разом став серьезным, продолжил:

— Но кое-что меня очень тревожит. В твоих мыслях Фаргел мог найти упоминании о нашем институте. Организация, в которой изучают вампиров — потенциальна опасна. Если предположить худший вариант, что Фаргел знает меня не только как охотника, но и как исследователя — жизнь наших сотрудников в опасности.

— А вы — действительно исследователь? Ну, вы изучали вампиров раньше? До того, как у вас появился я?

— Конечно. Как и любой охотник. Мы просто обязаны были собирать сведения о вампирах — хотя бы для борьбы с ними.

— Но… есть много страшных историй про вампиров. Некоторым их них сотни лет. Неужели ваша организация существовала уже тогда?

— Охотники появились следом за вампирами. Это было закономерно. Первые вампиры были не чета нынешним: обезумевшие от жажды крови, ничего не понимающие создания. Они гибли пачками. Честно говоря, охотники того времени сами совершили немало ошибок: сражались один на один, делали вылазки под покровом ночи. Редко, очень редко удавалось одержать победу в таких схватках. Все эти случаи описаны в преданиях.

— Так кто побеждал: охотники или вампиры? — не выдержал я.

— Никто. Вампиры были предсказуемы, а охотники постигали средства борьбы с ними через гибель соратников. Шло время. Охотники набирали опыт, но и вампиры становились мудрее. Прорыв наступил несколько сотен лет назад — и дело не в новом вооружении, которое сделало смертных более опасными. Люди все равно значительно уступали вампирам и в скорости, и в силе, и в способности восстанавливаться. Ситуация изменилась, когда кому-то из охотников пришло в голову использовать телепатический блок, чтобы подкрасться незамеченным.

— Так поздно? — усомнился я. — А что, раньше телепатов не водилось?

— Возможна, эта идея поднималась и раньше, — согласился Дроботецкий, — но мир еще не был связан таким количеством путей сообщения. Всего за несколько десятилетий организация охотников стала неуязвимой. Теперь провал одного не означал гибели остальных. Попавший в плен охотник мог умереть в любую секунду, просто произнеся в уме кодовую фразу. Вампиры оказались бессильны. Им понадобилось около сотни лет, чтобы осознать это. Вот тогда — они взялись за нас всерьез. Но было поздно: охотники уже знали достаточно, чтобы вести партизанскую войну. С переменным успехом она ведется и по сей день.