Тропой испытаний
Шрифт:
— Мистер Макрейвен? Мое имя Берне. Я веду расследование о человеке по имени Блейзер. Судья Блейзер.
Глава 11
На секунду, всего на секунду я весь напрягся. Затем, собравшись, спокойно произнес:
— Я встречался с ним.
— Это понятно. Не объясните ли нам, что произошло?
Лаура подошла к столику с испуганным видом.
— Лаура, принеси, пожалуйста, кружки для этих джентльменов. И горячего кофе.
Я вкратце рассказал им про то, как всю зиму пас в горах скот Динглберри, как, спустившись
— Я пришел к нему за папиными деньгами, которые он хотел присвоить, думая, что мне о них ничего не известно. Тогда я объяснил ему, что все знаю и что их необходимо вернуть законному владельцу, то есть мне.
— И он их вернул?
— Ну, пришлось немножко поднажать. Хотя ему не очень-то хотелось расставаться с такими деньгами.
— А что потом?
— Потом? Мистер, у меня тут нет друзей, поэтому я уехал. Предвидел, что меня станут искать, и вернулся к себе в горы.
— Он?
— Да, сэр. С ним приехало несколько человек. Один из них Тобин Уэкер. Они выследили меня.
Тщательно подбирая слова, я рассказал о драке в хижине, о том, как меня били и как мне удалось бежать. В снежный буран.
— Одна старая индианка вправила мне сломанный нос. Она поставила хрящи и кости на место и закрепила их воском. Индейцы выходили меня.
— И ты больше никогда не видел Блейзера?
— Нет, но я видел в Рико Тобина Уэкера и еще одного — Дика.
Они продолжали и продолжали задавать вопросы, а мне не терпелось избавиться от них. Пора отправляться в Джорджтаун, но разве им понять?
— Ты полагаешь, Блейзер убил твоего отца ради этих денег?
— Нет, сэр, думаю, не убивал. Скорее всего, его охватила жадность.
— Последний раз ты встречал судью в своей хижине, так? Но потом видел Уэкера и Дика в Рико. А хижина сгорела…
— Блейзер пропал, — перебил его другой, — и мы должны найти его… или его тело.
— Полагаю, ответ в том, что осталось от моей хижины. Увидев меня в Рико, Уэкер и Дик здорово испугались. Почему? С чего им меня бояться? Ведь Уэкер никого и ничего не боялся. Вот только я видел их с Блейзером в хижине перед той последней бурей.
— Мы проверим. — Они встали. — Надеюсь, ты собираешься задержаться в нашем городе?
— Вряд ли. Срочно еду на Восток… Черри-Крик.
Они обменялись быстрыми взглядами.
— Было бы лучше, если бы ты остался здесь, пока не выяснятся обстоятельства исчезновения Блейзера.
Я немного помолчал, затем твердо заявил:
— Не могу. По деловым и личным причинам мне надо быть на Востоке. Но я сразу же вернусь сюда, как только сделаю то, что должен сделать. — Они молча смотрели на меня. Пришлось продолжить: — Понимаете, за мной кто-то гонится, и Уэкер с Диком помогают ему. Понятия не имею, зачем кому-то понадобилось меня убить, но думаю, там, на Востоке, смогу узнать это. Полагаю, если человека хотят отправить на тот свет, ему не мешало бы понять почему. Как вы находите?
Берне засмеялся.
— Логично… Ладно, поезжай. Как думаешь, через месяц вернешься?
— Постараюсь.
Берне отодвинул стул.
— Что
— Мистер Берне, советую не торопиться. Если вам не очень хорошо знакома та местность, найти хижину в это время года нелегко.
При помощи перечниц, солонок и кружек я показал им расположение вершин и проходов. Рисовать схему не понадобилось: туда каждый год перегоняли две тысячи голов скота, так что их вполне устроили мои устные указания.
— Зачем они приходили, Кирни? У тебя проблемы? — обеспокоенно спросила Лаура, как только они ушли.
— Да нет. Они ищут судью Блейзера. Он ведь так и не объявился, вот они ведут расследование. Уверен, Блейзер сделал что-то не то. Когда его не оказалось вместе с Уэкером и Диком в Рико, я сразу заподозрил неладное. Он должен быть либо с ними, либо здесь. Мне кажется, его бросили в горах.
— Когда ты уезжаешь?
До меня вдруг дошло… совершенно неожиданно: я планировал уехать с рассветом, но голова подсказала правильное решение, прежде чем родились слова.
— Прямо сейчас. Немедленно. — Я встал. — Лаура, я обещал им вернуться через тридцать дней. Надеюсь, мне это удастся, но может случиться, что мне придется задержаться. Если так и если смогу, я обязательно тебе напишу.
Серый был полностью готов. Естественно. Он же настоящий мустанг, для которого нет большего удовольствия, чем отправиться в путь. Поэтому я быстро набросил на него седло, приторочил свои нехитрые пожитки и, не теряя ни минуты, покинул город. Конечно, не самое лучшее время для отъезда, но дело сделано, и следующая остановка будет не раньше чем миль через двадцать пять.
Узкая тропа, вырубленная в стене каньона, по которой мы следовали в Урей, до смерти напугала бы даже суслика, хотя мой жеребец двигался по ней довольно споро. Но что-то мне в ней не очень нравилось. Чем дольше я ехал, тем неспокойней себя чувствовал, так как окружающая местность не могла не вселять тревогу. Короче говоря, если кого-то здесь подстерегут, он может считать себя покойником — укрыться просто-напросто негде.
Затем началась гроза. Когда раскаты грома раздаются в этих узких горных карманах, хочется как можно быстрее свернуться в клубочек. Молнии бьют по тебе со всех сторон… К тому времени, когда мы добрались до места, откуда уже виднелись огни Урея внизу в долине, дождь лил как из ведра, а толстые жгуты молний разрывали в клочья черные низкие тучи.
За дверью конюшни виднелся слабый свет. Я въехал туда верхом. Из маленькой конторки тут же высунулся пожилой человек с тонкими, загнутыми вверх усами.
— Ставь-ка свою лошадь, парень, и заходи выпить горячей кавы.
Впервые после Техаса, где для всего есть свое имя, мне довелось услышать, что кофе называют «кавой».
Сняв с коня поклажу, я насухо протер его, насыпал в кормушку овса и пошел туда, куда меня звали. Кружка горячего кофе мне сейчас совсем не помешала бы.
Неторопливо шагая по проходу в середине конюшни, я заглядывал в каждое стойло. Знакомых лошадей не обнаружил; впрочем, это еще ничего не означало. Надо все узнать у конюха.