Тропой лекаря - 2. Дар смерти
Шрифт:
Роженица протянула руки, и я отдала младенца.
– К груди приложи.
Алия послушалась.
Я занялась последом и прочими не слишком приятными процедурами. Все же страшновато рожать, как насмотришься. Хорошо, что мне это не грозит.
Я не могу рисковать, что мое проклятье передастся ребенку. Сама я живу под угрозой обнаружения, а каково будет защищать еще и малыша?
– Госпожа Ветана, спасибо!
– Да не за что, - спина болела неприятной тянущей болью.
– Как назовешь
– Делайла.
– Красиво.
– Мне тоже нравится.
– И пусть у нее судьба будет счастливая.
Алия кивнула.
– Все для этого сделаю! Кровиночка моя, солнышко, сокровище...
Словно и не она пару минут назад орала от боли и корчилась на кровати.
И этого у меня тоже никогда не будет.
Больно...
***
– Госпожа Ветана, можно у вас травок попросить?
Сиента вежливо поскреблась в дверь.
– Да, проходи. Сейчас я, минуту.
Надо было записать все про Алию. Не одна ж я здесь лекарка. Вот и пишем друг для друга, что было с человеком, что ему давали, чем лечили...
– У вас такой сбор ароматный!
Я улыбнулась.
– Сама составляю.
Секрет был прост. Я добавляла лесную малину. Не садовую, которую собирали летом дети, а именно лесную. Специально покупала у одной бабушки. Разница потрясающая.
Запах у лесной малины просто невероятный, намного лучше, чем у садовой. Растолчешь пару ягодок в отваре, и уже вся кухня благоухает. Но делиться секретом я не спешила.
– Да, руки у вас золотые. И человек вы хороший, нос не дерете...
Я фыркнула, не отрываясь от листа серой бумаги. Только шевельни рукой....
Чернила для лечебницы покупали плохие, сажевые, бумага тоже была тростниковой, волокнистой, и перо цеплялось за нее, оставляя некрасивые кляксы. Только зазевайся.
– Одно дело делаем.
Сиента поняла, что я эту тему обсуждать не хочу, и перевела разговор.
– Про эту девку пишете?
– Пишу.
– И плодятся же такие...
Я вскинула брови, но промолчала. А Сиента, ободренная моим 'участием',, продолжила.
– Порядочным женщинам Светлый детей не дает, а эти, как крысы в чумной год! И куда рожают, зачем рожают! Ясно же, что девчонка такой же шалавой как мамаша вырастет!
Я встала, достала из шкафа пакетик с травами и поставила перед Сиентой.
– Полагаю, Светлому виднее, кому детей посылать.
Женщина заморгала глазами в коротких ресницах.
– Вы же понимаете! Это как грязная пена в океане...
– Что-то еще нужно?
Вот сейчас я воспользовалась мамиными уроками. Ее голосом, ее интонациями. И Сиента вздрогнув, сгребла пакет.
– Н-нет...
– Тогда попрошу не отвлекать меня.
Я опустила голову к листку
Надо же!
Перо вернулось в чернильницу.
Ах ты ханжа старая!
Грязная пена! Не берусь судить обо всех, но я видела, как Алия смотрела на свою малышку. Как светились ее глаза, как она улыбалась, как прикладывала девочку к груди...
Я это видела.
И судить ее не стану. Поумнела за последнее время. Надеюсь...
***
Так получилось, что я не была в лечебнице два дня. Мой выходной после тяжелого дня плавно перешел в общий - один день из десяти. И два дня я наслаждалась жизнью. Отсыпалась и занималась своими делами.
Обход шел своим чередом. Алия лежала на кровати, повернувшись лицом к стене. Карн привычно повернул ее, прощупал...
За те два... да что там - полтора дня, которые я ее не видела, Алия изменилась разительно! Словно бы постарела на десять лет.
По лицу пробежали морщины, глаза запали, губы обметало...
Заговорить с Карном я решилась, только когда мы вышли из палаты.
– Что с ней?
– У нее ребенок вчера ночью умер, - равнодушно ответил Тирлен.
Я ахнула, прижала руку к губам.
– Бедная...
– Успокойтесь, Вета. Это дело совершенно житейское. Бывает.
– Но что могло случиться с малышкой?
– Иногда дети просто перестают дышать, - Карн смотрел словно бы сквозь меня.
– Судьба.
Я кивнула.
Его слова были вполне убедительны. Только вот... не для мага жизни.
Я знаю, что так бывает. И случается это,, когда в ребенке не хватает жизненной силы. Но эту малышку я лично взяла на руки. И готова поклясться своим даром, что она так просто не умерла бы! Не могла!
После обхода я заглянула к Алии.
– Принести тебе попить?
– Не надо.
Потухшие глаза, тоскливое лицо. Я прислушалась к своему дару.
А ведь она умирает, - отчетливо сказало нечто внутри меня.
– Три-четыре дня - и она сведет себя в могилу, лишившись дочери. Ей сейчас жить не хочется, и она стремительно теряет жизненную силу.
Я присела рядом, коснулась исхудавшей за пару дней руки.
– Алия, поговори со мной!
– Зачем?
– Потому что я единственная, кто держал Делайлу на руках. Этого мало?
Женщина повернула голову ко мне. И столько боли было в ее глазах.
– Моя заинька. Я все-все уже приготовила. И домику нас есть, и нянюшка, а дочки нет...
Она не плакала, но это было только хуже. Слезами горе вымывается, а у нее все копилось внутри, грозя разорвать сердце.
– Как это произошло?