Тропой лекаря - 2. Дар смерти
Шрифт:
Некромант, к примеру, не может лечить, но есть болезни, от которых помогает только некромантия.
Маг жизни не может убивать, но может... ускорить ход событий. Например, есть случай, когда маг жизни сводил отеки, а человек умер через несколько дней.
Вода ушла, а сердце, вот, не выдержало.
Маг формально невиновен, а человека нет. Не предупредил? Бывает...
Или человек пытался омолодиться, а потом... перестарался в бурную ночь с красавицами, и получили парализованное существо. А лечить...
Там и у мага жизни
Впрямую вредить маг жизни не может. Но умолчать о последствиях - вполне. Сделать то, о чем его попросили, и не мучиться угрызениями совести. Хотел забавляться с женщинами, сколько пожелаешь?
Получи.
А последствия на твоей совести. Должен был знать, что столько организм не выдержит.
Хочешь жрать в три горла - жри. Но когда лопнешь - не обращайся.
Очередная булавка заняла свое место на карте, в Желтом городе. И что ему там делать?
Да еще так близко к порту, да с такой силой?
Кто-то приплыл на корабле?
Что, вообще, важного есть в том районе?
Нет, не вспомнить, сейчас не вспомнить. Гентль никогда не любил Желтый город, и вполне взаимно. В свое время его там чуть не убили, а уж лупили и вовсе каждый день. Но сам он ножки бить и не пойдет, на то другие есть. Главное, круг определен. Осталось выяснить, кто, что и где.
***
Я медленно отвалилась от стола, почти сползая на пол.
Фууу...
Ребенок на столе уже сел и смотрел на меня большими зелеными глазами. Симпатичный мальчишка, кстати. Волосы темные, глаза зеленые, яркие, мордяха улыбчивая и любопытная.
– Тетя, а ты кто?
– Я Вета. Лекарь.
– А я Лим. Я заболел, да?
– Нет. Ты поцарапался, и у тебя сильно-сильно потекла кровь.
Личико у мальчишки сморщилось.
– Помню... мама говорит, что это очень опасно. Если у меня кровь пойдет, то не остановится, а вся-вся вытечет, поэтому мне бегать нельзя, царапаться и раниться - тоже. И я все время настойки пью, а они знаешь, какие гадкие?
Я поманила мальчика пальцем.
– Лим, а тебе можно доверить секрет?
– Да.
– Тогда слушай. Ты настойки пей, и никому не говори, но тебе теперь все можно. И заживать на тебе будет, как на всех остальных детях.
Зеленые глаза изумленно расширились.
– Правда?
– Чистая правда.
– А маме рассказать нельзя?
Я покачала головой.
– Никому нельзя, малыш. Год никому нельзя рассказывать... ты знаешь, сколько это - год?
– Знаю. Это очень долго.
Я невольно улыбнулась. Искорки дара танцевали в моей крови, и я знала - получилось. Все получилось.
– Пообещай мне, что год никому не расскажешь.
– А потом что?
– Про то, что вылечился - говори. А про меня не надо, ладно?
– Ладно. А почему?
Я задумалась.
– Потому что это наш с тобой секрет?
Ребенок замотал хитрой мордашкой.
– Не-а. Не
Паршивец!
Я сделала самую таинственную рожицу, которую могла.
– Если расскажешь раньше, чем через год - болезнь вернется. Услышит, что ты ее зовешь, и придет обратно, понимаешь? Я ее прогнала, но она рядом с тобой была всю жизнь, а без тебя пока еще недолго. Так что молчи. Год - молчи, а лучше - больше.
Вот теперь проняло.
Мальчишка ожесточенно закивал.
– Обещаю. Буду молчать.
Я протянула каменно-тяжелую руку, потрепала его по хохолку.
– Умничка. Пошли, обрадуем твою маму?
– Пошли!
***
Линда уже успела влить в маму такое количество настойки пиона, что мне страшно стало. Она же на крепчайших винных выморозках и выгонках! И успокаивающий эффект там, в основном, не от пиона.
Наше явление с малышом произвело фурор. Дамы вскочили почти одновременно - и так же одновременно приземлились попами на скамейки. Сначала мать мальчика, а потом, вслед за ней, и Линда. А поди-ка, удержи эту даму...
Даму.
Темного крабом!
Что ж мне так не везет-то?! роскошное платье, хоть и изгвазданное кровью, драгоценности, да такие, что на один перстень с рубином год можно нашу лечебницу содержать, и... герб?
Кому принадлежат две черных свившихся змеи на алом фоне?
Вета, ты же знаешь геральдику, тебя этому учили, как и всех дворян... о нет!
Змеи - герб семейства Моринар. Остальные на них не покушаются уже который век, а Моринары обожают этих тварей и ляпают на гербы во всех видах и разновидностях.
– Госпожа...
– вежливо обратилась я.
– Ваш сын.
– Лим!
Женщина протянула руки, и мальчишка крепко обнял ее.
– Мам, ты чего? Я живой! И все хорошо...
Дама всхлипнула, и крепко, но крайне осторожно, видимо, сказалась многолетняя практика, обняла сына.
Я бы с радостью сказала ей, что опасаться больше нечего, но...
Молчание - золото. А в моем случае, молчание - жизнь.
– Кровь мы остановили. Просто будьте впредь осторожнее, госпожа, - мягко произнесла я.
– простите, что пришлось быть грубоватой, но у меня не было выбора.
Женщина взмахнула рукой.
– Все в порядке. Госпожа...
– Ветана. Я здесь работаю лекаркой.
– Герцогиня Линетт Моринар. Мой сын Алемико.
– Можно - Лим, - тут же встрял мальчик.
Я улыбнулась и потрепала его по волосам.
– Тебе бы искупаться...
Вот на этой ноте в помещение и ввалилась куча народа во главе с уже знакомым мне господином Алонсо Моринаром, канцлером.
– Линетт! Лим!
– До-ро-гой!
Герцогиня протянула руки к мужу, предусмотрительно не пытаясь встать. Я уже заметила почти пустую бутылку из-под настойки пиона. Линда проворно убрала ее за спину и виновато улыбнулась мне, мол, бывает? Дело житейское?