Тропой лекаря - 2. Дар смерти
Шрифт:
Я люблю этот город...
И весело стучу каблучками по мостовой, в ритме его дыхания.
С кем-то здороваюсь, кому-то машу рукой, а потом выходу к рыночной площади, и прижимаю рукой кошелек.
Обычно у лекарей не воруют, но не может же меня знать в лицо все ворье Алетара?
– Пироги! Горячие, с пылу, с жару, два медяка пара!
– Рыба! Свежая рыба!
– А кому птицу! Сама кормила, сама прибила, сама щипала, сама бы ела, да денег мало!
– Налетай, народ! Носки, из овечьей шерсти...
–
– Сама ты собака! И лаешь похоже!
– Ах ты.... овца нестриженная!
Голоса сотен людей сплетаются в причудливую мелодию. Лица, краски, запахи... Я придерживаю корзинку на рукаве, и углубляюсь в это веселое кишение и смешение.
Сегодня мне нужна рыба. Свежая, ночного улова. А еще с десяток яиц и головка сыра. Хочу рыбу в кляре. Всю ночь мечтала!
Сейчас куплю, принесу домой, разделаю (еще бы лекарка этого не умела?), смешаю кляр (натереть сыр, добавить специи, пару яиц, муку до густоты сметаны), пожарю рыбу и буду таскать прямо со сковородки.
Страх сказать, когда-то я и готовить не умела! К чему аристократке?
Вот приглядеть на кухне, знать, сколько чего нужно - это другое. А самой сыр тереть, ручки пачкать... нет! Для такого слуги есть.
Хорошо хоть госпожа Лимира пожалела меня, еще когда я у них жила, дала пару уроков. И соседки с удовольствием делятся рецептами, за что им громадная моя благодарность. Иначе жила бы я на хлебе с вареньем, и желудок себе испортила в пару месяцев.
Рыба нашлась быстро.
Пара морских языков, выловленных ночью, заняла свое место в корзинке, яйца я тоже прикупила, остался сыр...
– Аиииии!!!
Визг был такой что я и не раздумывала.
Когда так орут, помощь лекаря очень даже может потребоваться. Ноги действовали вперед головы, и несли свою хозяйку к источнику звука.
Кстати.
Очень кстати...
На рыночной площади, среди почтительно раздавшихся в стороны людей, на брусчатке, билась в припадке падучей молодая женщина... девушка? Почти девочка, кажется. Хотя пойми по ней сейчас возраст, когда все лицо перекошено в судороге!
Светлая коса разметалась по мостовой, тело несчастной выгибалось дугой, изо рта шла пена...
– Пропустите, я лекарь!
Корзина полетела в сторону. Жалобно кракнули мне на прощание яйца.
Я огляделась, сбросила с плеч плащ, кое-как свернула его, подсунула под голову девушки - еще разобьет себе что-нибудь о мостовую...
– Помогите мне придержать ее! Да нет же! Не хватайте жестко, не надо! Просто придержите. И набок, вот так...
Зубы я ей не разожму, но повернуть набок, чтобы язык не запал - вполне возможно.
И сунуть руку под волосы, на затылок, вот так...
Вспышка силы проходит незамеченной для окружающих, под такими косами-то! Да и не требуется ее много, так, чуть-чуть, чтобы расслабить сведенное судорогой тело.
Постепенно
Чьи-то руки придерживают ее, не давая покалечиться. Не сильно, но твердо и уверенно.
Это хорошо.
Понимая, что смертей сегодня не будет, начинает шуметь толпа.
– Эта... упала...
– Пена изо рта...
– Лекарка...
– Лечебница у Растума...
И словно ножом по нервам, чей-то внимательный взгляд.
Кто?
Я оглядываюсь, но поздно, необратимо поздно. Кто бы ни был за моей спиной, он ушел, и вместе с ним исчезло ощущение враждебности.
Женщина глухо стонет под моими руками, и я переключаюсь на пострадавшую.
– Как вы?
Бессмысленный взгляд становится мне ответом. Я вздыхаю...
Да, где-нибудь бы ее положить на часок, чтобы полежала. И родным дать знать. Но...
– Скажите, где бы ей полежать часок?
Ненавижу повышать голос, он у меня становится на редкость мерзким и пронзительным, но по-другому мне толпу не перекричать. Люди отвлекаются от Очень Важных Обсуждений и смотрят на меня. Мол, что надо еще этой лекарке?
Пусть занимается своим делом! Лечит! А мы заняты, мы сплетничаем!
– Кто может приютить на пару часов эту женщину!? Ее нельзя далеко нести!
Я бы распорядилась нести ее ко мне домой, но - не стоит. Далеко, неудобно... больше вреда будет, чем пользы.
На мое плечо опускается теплая ладонь. Я поднимаю голову, и сталкиваюсь взглядом с пожилым мужчиной. Полноватый, в простой темной одежде, но ткань! Крой!
Нет, это не слуга. Скорее, купец.
– У меня тут лавка рядом. И мальчишку пошлем к ее родным.
Я киваю, не поднимаясь с булыжников. А как тут поднимешься?
Мои пальцы по-прежнему массируют шею несчастной, разминая сведенные судорогой мышцы, заодно и силы добавляют.
– Нам бы носилки, или...
– Сейчас решим!
Мужчина кивает кому-то в толпе, бросает пару слов, и я могу им только восхищаться. Двое мужчин снимают дверь с ближайшей лавки, не обращая внимания на верещание торговца, и даже успевают увещевать его. В одном из мужчин я узнаю Лорта, слугу маркиза.
С утра?
На рынке?
Пришел тоже свежей рыбки купить?
Конечно, все возможно, да верится с трудом.
- Да потерпи ты! Не сопрем же! Что ж, девчонке на камнях лежать?
Я приглядываю за тем, как девушку - совсем молодую, лет пятнадцати, кладут на носилки, оона уже приходит в себя, взгляд голубых глаз становится более осмысленным, зрачки расширяются от ужаса - я сжимаю ее запястье.
– Все в порядке. Лежи, расслабься, сейчас все будет хорошо.
Лавка, в которую мы заносим девушку, торгует тканями. Мужчины аккуратно перекладывают пострадавшую на лавку, и удаляются. Лорт, поймав мой взгляд, картинно вздыхает.