Тропою Белого Круга. Подкидыш Древних
Шрифт:
Мастер Эхтеандро снова встряхнул головой, отгоняя несвоевременные мысли. Сейчас нужно сосредоточиться на подготовке. Целый город ожидает жертвоприношения. Отряды младших послушников уже начали занимать свои места в подвалах заброшенных домов, на свалках, в разных местах сосредоточения человеческого блуда. Служители более высоких рангов будут присоединяться позже, до каждого донесено время и место. Мастер Эхтеандро с видимым удовольствием относился к порокам, поражающим человеческое общество. Всё учение Хрраг'Тииля говорит о естественности этих пороков, людей изменить невозможно. Только их души имеют значение для Хрраг'Тииля — Истинного Спасителя. Именно так это священное имя переводится с древнейшего из языков, ставшего мёртвым ещё до возникновения королевств и империй. Как ныне существующих, так и давно исчезнувших.
Вручив очередному
Привыкший делать самые неоднозначные дела чужими руками, Мастер встал из кресла, подошёл к неприметной царапине на стене, наложил отпирающее заклинание и, дождавшись, когда целый кусок стены провернулся вокруг своей оси, вынул из открывшегося ящичка шкатулку с использованными амулетами подчинения. Эхтеандро вернулся за свой рабочий стол и задумчиво высыпал одинаковые жёлтые полупрозрачные шарики с чуть мутноватыми красными разводами внутри на столешницу, затянутую по здешней моде аккуратно выделанной кожей гешига. Шарики раскатились на поверхности стола и замерли, образовав причудливый узор. Прошло не меньше получаса с того момента как Мастер начал рассматривать их Истинным зрением, прежде чем он уверенно отделил три похожие друг на друга от остальных и отодвинул их на дальний конец стола. Исполнители выбраны, осталось в нужный момент отдать приказ. Аккуратно пересыпав остальные амулеты обратно в шкатулку, Эхтеандро устало поднялся из-за своего рабочего стола и вернул всё на место. Все приготовления сделаны, необходимые распоряжения отданы, самое время предаться приятному отдыху. Только сегодня посыльный принёс бутылку замечательного астивийского красного вина урожая 1741 года.
***
Разговор с отцом не сказать, чтобы прошёл обыденно. Были новости, тревожные, неприятные, даже по-настоящему опасные. Оказывается, тот отряд кочевников, с которым нам пришлось схлестнуться в роще жилохвосток, был лишь одним из передовых дозоров крупного самаля сеотов-кочевников. Самаль — это что-то вроде рода, только у кочевников понимается шире. Обычно это крупное собрание многих родов под командованием сильного вождя. Самаль может насчитывать до нескольких десятков и даже сотен тысяч человек. Можно даже сказать, что городу в какой-то степени повезло. В сторону Шергета движется не самый крупный самаль численностью около десятка тысяч воинов. Если бы не сеотские маги, один из которых почти прикончил Альтана, исход схватки был бы предрешён. Однако просочившиеся слухи о полном истреблении приграничного Хафиса, который был укреплён не в пример лучше Шергета, и личные впечатления от схватки с теми, кого пренебрежительно принято называть дикарями, придавали всем этим новостям тревожный окрас. Мне в какой-то момент даже стало не по себе.
— Я обсудил сложившуюся обстановку с бароном Гешером Гистратом. Его виконт Фицлор поставил во главе обороны города. Нам с тобой и нашим людям выделено патрулирование улиц города во время осады, — видимо ожидая мои возражения,
— Не спеши спорить! Это не менее важный участок боя.
— Но отец! А как же честная схватка?! Мы будем сидеть в тылу пока другие будут убивать врагов? — Не уследил, да. Та моя вторая часть, что выросла баронетом, успела отреагировать раньше, чем я осознал, о чём говорит барон. Согласен, не менее важная. Да и нечего лезть на рожон раньше времени. Хотя, признаю, вышло правдоподобно для малолетнего баронета.
— Гистрат по секрету сказал мне, что ждёт неприятностей внутри Шергета. Простая лобовая атака укреплённого города даже целым самалем кочевников обречена на провал. Чуть позже я распределю людей по отрядам. Ты будешь командовать пока четвёркой воинов. Не спорь, больше тебе доверить не могу. Утром курьер принёс пакет энгирских особых амулетов связи. Этот твой, держи, — барон протянул мне невзрачную чёрную пластинку из какого-то камня, висящую на тонкой серебристой цепочке.
— Не переживай, не порвётся, — отец предвосхитил мои мысли, — цепочка из укреплённого алхимического серебра. Теперь второй важный вопрос. Ты достаточно восстановился после ранения?
— Чувствую себя так превосходно как никогда прежде, отец.
Барон ещё раз пристально осмотрел меня, словно был способен оценить моё самочувствие простым взглядом.
— В таком случае я передаю тебе официальное приглашение на бал, устроенный виконтом Фицлором для сбора средств в казну города, чтобы расплатиться за дополнительные припасы на случай долгой осады. — Закончив говорить, барон придвинул в мою сторону простоватый на вид лист бумаги с едва светящимся магическим оттиском в правом верхнем углу. Та моя часть, что до сих пор юный восторженный баронет, восхитилась качеством отменной даршельдской бумаги, другая же мысленно покривилась от вида обычной писчей, если не обёрточной.
— Бал состоится уже завтра. Надеюсь будешь достаточно благоразумным, чтобы не ввязываться во всякие авантюры вроде дуэлей.
— Да, отец, — я привычно изобразил едва заметный полупоклон, — Есть ли ещё что-то, такое, что мне нужно услышать сегодня?
— Нет. Ступай. — Барон потянул к себе одну из массивных папок, лежащих на его столе и всем своим видом показал, что аудиенция окончена.
Замечательно. У меня снова появилось время, чтобы ещё немного разобраться в себе. Когда я вернулся в свою комнату, слуги уже принялись гасить дневные коридорные магические светильники. Остались лишь те, что необходимы для охраны дома, чтобы вовремя увидеть нарушителей, если таковые объявятся. Осознав, что страшно хочется есть, я вызвал слугу и потребовал сервировать обильный ужин прямо в своей комнате. Хоть это было и против заведённых бароном правил, меня оправдывало то, что я недавно очнулся.
Съел я раза в три больше привычного, прежде чем усилием воли остановил себя. Терзающий голод вроде прошёл, появилась возможность более связно мыслить. Когда слуга унёс остатки ужина, я удобно разлёгся на обширной кровати, размером даже большей, чем была у меня в московской квартире. Эта неожиданная и забавная мысль привела меня в приподнятое расположение духа.
— "Нейросеть, а который сейчас час?" — вопрос для проверки возможностей непонятного устройства, оказавшегося в моей голове, пришёл спонтанно.
— "Носитель всегда может узнать настоящее планетарное время просто обратив вектор внимания на значок часов в поле зрения Носителя", — и почему я сразу не обратил внимание на неприметный символ бесконечности, а именно лежащую на боку "восьмёрку"? Она всё время с момента моего пробуждения после Чукотки маячила где-то на границе моего восприятия. Пристально вгляделся в этот символ. Тут же ко мне пришло знание-понимание, что сейчас двадцать три часа четыре минуты по местному планетарному времени системы Спашт-Эфея. Забавно, не более. Нужно ложиться спать, завтра меня ждёт бал. Подобное мероприятие я посещал два года назад. Тогда пришлось провести несколько неприятных часов в окружении малолетних отпрысков остальных приглашённых гостей. Пусть угощения были ничуть не хуже, чем на столах взрослых, но смертельная скука от попыток общения с младшими баронетами и баронами запомнилась слишком хорошо. Я соскочил с кровати и привычно переоделся в ночную пижаму. Обилие новостей и неожиданностей, затопившее меня сегодня с головой, сделало своё дело. Я даже не успел заметить, как проснулся от слепящего света Спашта, затопившего комнату свозь высокое стрельчатое окно родового особняка.