Тропою риска

Фрэнсис Дик

–  Ужасно хочется есть, - сказал я.

Сара улыбнулась сквозь слезы:

–  А когда тебе не хочется?

Мы поели неподалеку в ресторанчике «Приносите с собой», где люди за столами и вокруг нас оживленно переговаривались о том, на кого они ставили на скачках.

–  Ох!
– воскликнула Сара.
– А я забыла!

–  О чем?

–  О твоем выигрыше. Ты ставил на Хомута.

–  Но… - начал я.

–  Он бежал под номером одиннадцать.

Она раскрыла сумочку и достала солидную пачку купюр. Несмотря на суматоху

в «Хилтоне», ей удалось выйти из опасной ситуации со своей сумочкой, болтающейся на руке. Меня всегда поражала сила инстинкта, с которой женщины держатся за свои сумочки, но в подобном случае это было просто поразительно.

–  Вышло сорок против одного! Я поставила на тебя двадцать долларов. Следовательно, ты выиграл восемьсот, и я считаю, что это ужасно несправедливо.

–  Давай поделимся, - засмеялся я.

–  Ни центом… Откровенно говоря, я думала, что Хомут вообще не имеет никаких шансов, и хотела проучить тебя: проиграешь двадцать и больше никогда не будешь делать ставки так по-дурацки… В принципе, я собиралась поставить только десять долларов.

–  Однако я большую часть денег должен Джику за Алис-Спрингс.

–  Оставь их себе, - великодушно сказал он.
– Потом сочтемся. Порезать бифштекс?

–  Пожалуйста, - согласился я.

Он аккуратно нарезал мясо, пододвинул мне тарелку и положил вилку.

–  Что еще было на скачках?
– спросил я, наколов первый сочный кусочек.
– Кого вы там видели еще?

Бифштекс был такой же вкусный, как и красивый на вид, и я сообразил, что, несмотря на все мои травмы, у меня прошло ощущение страшной слабости. И значит, я понемногу прихожу в норму.

–  Грина мы там не видели, - ответил Джик.
– Парня и Бровастого тоже.

–  Зато они не спускали с вас глаз.

–  Ты так считаешь?
– встревожилась Сара.

–  Конечно. Они увидели вас на ипподроме и поехали за вами.

–  Боже, - простонал Джик, - а мы их даже не заметили. Движение на шоссе страшное…

–  И все двигались черепашьим шагом, - кивнул я.
– И если Грин был позади, скажем, машины за три, ты бы его не увидел, а он без труда держал тебя в поле зрения.

–  Я подвел тебя, Тодд!

–  Не болтай ерунду. Все хорошо.

–  За исключением того, - заметила Сара, - что мне не во что переодеться.

–  Ты и так отлично выглядишь, - заявил я.

–  Я встретилась со своей сиднейской подругой, - продолжала Сара.
– Смотрели с ней вместе два первых заезда. А после возвращения Джика мы разговаривали со знакомым фотографом. Так что будет нетрудно доказать, что Джик все время провел на ипподроме.

–  И никаких следов Уэксфорда?

–  Нет, если он выглядит так, как ты нарисовал его. Хотя, конечно, он мог там и быть. Очень трудно опознать незнакомца в такой толпе.

–  Мы постарались перекинуться парой слов со всеми, кого Сара хоть сколько-нибудь знала. Это был повод представить меня как ее мужа.

–  Мы даже разговаривали

с тем мужчиной, который встречался с тобой в субботу, - добавила Сара.
– Собственно, он сам подошел и заговорил с нами.

–  Хадсон Тейлор?
– уточнил я.

–  Тот самый, которого ты видел разговаривающим с Уэксфордом, - ответил Джик.

–  Кстати, он спросил, почему тебя нет на скачках, - сказала Сара.
– Говорил, что хотел пригласить тебя выпить. И мы пообещали передать.

–  Его лошадь хорошо прошла дистанцию?

–  Мы встретили его до начала скачек. Пожелали ему удачи, и он ответил, что удача ему очень и очень нужна.

–  Он немного играет в тотализаторе, - заметил я.

–  А кто не играет?

–  Еще один заказ пошел прахом, - вздохнул я.
– Если бы Виноградник выиграл, то он заказал бы его портрет.

–  Ты продаешься, как девка, - вспылил Джик.
– Это непристойно.

–  Во всяком случае, - примирительно добавила Сара, - ты больше выиграл на Хомуте, чем получил бы от Хадсона.

У меня, очевидно, был грустный вид, и это рассмешило их. Мы допили кофе, возвратились в мотель и разошлись по комнатам. Через пять минут Джик постучал.

–  Заходи, - сказал я, отпирая.

–  Ты ждал меня?
– усмехнулся он.

–  Надеялся, что придешь.

Он сел в кресло и снова стал крутиться в нем. Его взгляд упал на чемодан, лежавший на диване.

–  Что ты сделал со всем тем, что мы взяли в галерее?
– Пока я рассказывал, он сидел спокойно.
– А что теперь собираешься предпринять?

–  Через несколько дней возвращаюсь домой, в Англию.

–  А до того?

–  Гм-м… До того я собираюсь и дальше опережать хотя бы на шаг Уэксфорда, Грина и их компанию.

–  И нашего копииста Харли Ренбо?

–  Да, - задумался я, - и его тоже.

–  Думаешь, нам удастся?

–  Не «нам». Отныне - мне. Ты сейчас отвезешь Сару домой. Он возражающе затряс головой.

–  Сейчас дома будет не менее опасно, чем оставаться с тобой. Нас очень легко найти в Сиднее. Что удержит Уэксфорда от визита на кеч с чем-нибудь более серьезным, чем зажигалка?

–  Ты сможешь пересказать ему все, что знаешь, и он отстанет.

–  И свести на нет всю твою работу?

–  Без отступления тоже не обойтись…

–  Если мы останемся с тобой, все может сложиться так, Что отступать и не придется. Риск тут минимальный. И в любом случае будет, - в его глазах вспыхнул былой огонь, - будет большая игра. В кошки-мышки. Причем кошки не знают, что они мышки, а преследует мышь, которая знает, что она кошка.

«Больше похоже на бой быков, - подумал я, - когда тореадор размахивает плащом, чтобы разозлить быка и спровоцировать нападение. Или на фокусника, каким-нибудь трюком привлекающего внимание к одной руке, в то время как фокус исполняется другой». Сравнение с фокусником мне больше понравилось. Меньше шансов, что поднимут на рога.