Тропою тайн

Гудж Эйлин

Кейт замерла. Неужели врач что-то скрыл от нее? Неужели скоро случится что-то страшное, чего ей не пережить?

Нет, будь у доктора Уэстерхолла плохие вести, он сообщил бы их сам.

— Я беспокоюсь не за себя, а за дочь, — объяснила Кейт.

— На вашем месте я бы тоже изводилась от беспокойства.

Далеко не ободряющий ответ Элли Найтингейл был таким откровенным, что Кейт слегка расслабилась.

— А вы не похожи на психолога, — с легкой улыбкой заметила она. Да и по возрасту

Элли рановато быть врачом. Кейт дала бы ей не больше двадцати семи лет.

Элли усмехнулась.

— Здесь я прохожу преддипломную клиническую практику. И если когда-нибудь замечу, что превратилась в типичного, надутого от важности психолога, непременно поменяю работу. — Она присела в кресло напротив Кейт и поправила светлые волосы, падающие на плечи. В ее ушах покачивались длинные серьги. — Хотите, я составлю вам компанию?

— Спасибо, я обойдусь, — отрезала Кейт и тут же упрекнула себя в грубости.

Должно быть, заметив ее растерянность, Элли беспечно отозвалась:

— Не волнуйтесь, я не обиделась.

— Простите, я не хотела оскорбить вас…

— А вы меня и не оскорбили. Ведь вы мать и наверняка перепуганы до смерти.

Кейт взглянула на нее так, словно увидела впервые. Она не ожидала встретить прямолинейную собеседницу в больнице, где все либо утешали пациентов, либо шушукались за их спиной.

— С моей дочерью не случится ничего плохого, — заявила Кейт, смягчившись, и добавила: — И все-таки спасибо за сочувствие.

— Вам станет легче, если я скажу, что доктор Уэстерхолл — один из лучших специалистов в своей области? — спросила Элли. — На прошлой неделе он прооперировал одного из детишек моего мужа, а завтра малыша уже выписывают.

Кейт озадаченно уставилась на нее.

— Пол работает в ОИТН — отделении интенсивной терапии новорожденных, — пояснила Элли.

— А, понятно…

Элли посмотрела на трость, но в отличие от большинства людей, которые поспешно отводили взгляды, чтобы не выдать любопытства, осведомилась:

— Как это произошло?

— Несчастный случай, — уклончиво ответила Кейт. Поняв, что Элли ждет продолжения и задает вопросы вовсе не из вежливости, она объяснила: — Я участвовала в Хэмптонских состязаниях по классическому конкуру, и для меня они стали последними. Тогда я была на четвертом месяце беременности. — Кейт глубоко вздохнула. — Шел дождь, манеж раскис. Моя лошадь поскользнулась и врезалась в ограду. Что было потом, я помню плохо. Говорили, что лошадь упала, подмяв меня, и переломала мне кости ноги.

— Удивительно, что у вас не случился выкидыш.

Кейт уже открыла рот, желая объяснить Элли, что в то время ждала другого ребенка, а не Скайлер, но вдруг осеклась. Она и без того сказала слишком много этой незнакомке.

Вместо

объяснений Кейт кивнула.

Тревога точила ее. Кейт никак не удавалось избавиться от ощущения, что она знает эту женщину, но вовсе не по больничным воспоминаниям. Это относится совсем к другому времени…

— А у вас есть дети? — любезно осведомилась Кейт, хотя семейное положение собеседницы ничуть не интересовало ее.

На миловидное скуластое лицо Элли легла тень.

— У меня была дочь, — со вздохом отозвалась она, но тут же оживленно добавила: — У нас с Полом будут дети, когда он окончит институт, а я — медицинскую школу, но это случится еще не скоро.

Внезапно Кейт поняла все. Перед ее мысленным взором всплыла пожелтевшая газетная вырезка, спрятанная в библиотеке, между страницами одной из книг, которую редко открывали. Имя, погребенное в глубинах памяти, вспыхнуло в ее мозгу.

Элли! Ту молодую мать тоже звали Элли. Только фамилия звучала иначе и тогда она была не замужем.

«У меня была дочь…»

Господи, возможно ли такое?

«Нет, конечно, нет, — твердила себе Кейт. — Подобные совпадения случаются только в кино и в дешевых романах. Да, сходство есть, несомненно. Но фотография в газете была нечеткой, к тому же ее сделали восемь лет назад. Перепуганная девушка, запечатленная на снимке, вполне могла измениться. И все-таки…»

Кейт вспомнила, как молила Бога простить ей страшный грех — то, что она отняла Скайлер у ее родной матери. Как ей хотелось узнать, что стало с той девушкой!

Глядя на Элли Найтингейл, Кейт ощутила комок в горле и быстро прижала ладонь к нему.

«Прекрати! — велела она себе. — Ты перенервничала, поэтому тебе мерещится невесть что. Только в одном Нью-Йорке найдется несколько сотен молодых женщин по имени Элли!»

И в тот же миг на память Кейт пришла давняя страшная история, неизменно рассказываемая на вечеринках в те годы, когда она оканчивала школу: девушка, оставшаяся дома одна поздно ночью, услышала шум, бросилась запирать все окна и двери и лишь потом узнала, что сбежавший из клиники сумасшедший находится не возле дома, а в одной из комнат.

Неужели она столько лет обманывала себя, надеясь избежать того, от чего нет спасения, от того, что предначертано судьбой?

Охваченная неожиданной, но неудержимой потребностью узнать все, Кейт спросила:

— А что случилось с вашей дочерью? — Она затаила дыхание.

Элли ответила не сразу.

— Ее похитили.

— Простите… — сказала Кейт и шепотом добавила: — Я понимаю, каково вам пришлось.

— Мне казалось, наступил конец света, — призналась Элли, не скрывая безутешной скорби, повергшей Кейт в полное смятение.