Тротиловый эквивалент
Шрифт:
Так со мной ещё никто не поступал. Каждое моё устройство — именно моё, а не учеников из «Дашо Гов», которым приходится работать с моими стандартами, — это индивидуальный заказ. Это произведение искусства. А тут пришёл вандал Глебыч и всё похерил, как тот маньяк с кислотой картину мастера. И поставил под сомнение мою репутацию профессионала. Я такие вещи не прощаю.
Во вторых, мне в ближайшее время предстояла филигранная работа, которая требовала полной отдачи, всего моего мастерства и виртуозности. Меня, собственно, за этим сюда и пригласили и платят
Думаю, любой на моём месте сделал бы то же самое. Я собирался удалить эту занозу, чтобы она не мешала мне спокойно жить и работать. И я хотел сделать это присущим мне способом: красиво и элегантно. В общем, мастерски.
И знаете, между нами, — это сильно будоражило моё профессиональное самолюбие. Я люблю свою работу. Это искусство. Я артист своего дела, а не просто хороший ремесленник, типа Глебыча. Я люблю показывать высокие результаты, и я сам себе — самый строгий судья. Грациозно обвести вокруг пальца команду охотившихся за тобой мастеров (хорошо бы, чтобы каждый из них в своей отрасли был, как Глебыч) — это меня здорово бы потешило. Я за это даже денег не возьму, меня сам процесс увлекает...
Я успел загримироваться, сходить во двор и выключить двигатель машины — если через полчаса не приедут, надо будет опять греть, чтобы потом не тратить драгоценного времени. Потом ещё сидел и смотрел в зеркало на свою работу — даже успел надоесть себе новой стариковской физиономией и немного поскучать, когда послышался шум двигателя и в ворота соседнего дома раздался настойчивый стук.
Кругом царила тишина, домочадцы Султана попрятались в дальних комнатах, сам хозяин сидел на диване и молчал, прислушиваясь к шуму на улице.
— Они? — тихо спросил он.
— Они, — я не видел, кто там приехал, — забор высокий, но это наверняка были те, кого я ждал. Больше некому.
Я надел сапоги, папаху, набросил телогрейку, взял свои ботинки, палку Султана и вышел во двор.
Стук продолжался. Через некоторое время заскрипела калитка. Я посмотрел на крышу — может, залезть туда и сверху снять их всех? Нет, не стоит. В первую очередь обращают внимание на крыши, там обычно устраиваются снайперы. Да и долго это...
В соседнем дворе возникло оживление: разговор, потом негромкий топот, как будто много людей ступают по доскам настила...
Я осторожно открыл дверь «Нивы», поставил свои ботинки рядом с сиденьем.
Придётся немного пробежаться в носках, когда буду возвращаться. Это ничего, я закалённый. Затем подошёл к калитке, приоткрыл её и принялся наблюдать за улицей через
Почему транспорт без охраны? Чуть больше открыл калитку, посмотрел... А, вот оно: гораздо дальше, на взлобке, у выезда — «БРДМ». Пулемёты смотрят в нашу сторону. Прикрылись. Приятно работать с такими.
Криков и шума в соседнем дворе я не слышал. Это радовало. Значит, точно, приехали общаться, ведут себя учтиво. Сейчас, наверное, осматривают двор и хозяйский дом. В мой домишко пойдёт Глебыч. Один, без спутников. Если это не так, я буду здорово разочарован в его коллегах и отчасти в нём самом. В помещение, где я жил некоторое время, врагам заходить не стоит. А если уж так приспичило, то делать это должен специалист моего уровня. Единолично. Чтобы не подвергать риску остальных членов команды.
Вскоре в проёме калитки показалась папаха. Это Имран. Стоит, не выходит, значит, рано пока.
— Бойся! — раздался крик в соседнем дворе.
Что такое? До боли знакомый голос... Глебыч, что ли?
Душа моя вдруг наполнилась ликованием. Там, за забором, — опасность, многократно превосходящий тебя противник... Чему, кажется, радоваться? Я оказался прав, вот что приятно. Всё верно рассчитал, предвосхитил каждый шаг моих оппонентов. Сюда мог приехать кто угодно, но если с ними Глебыч...
Здравствуй, рахат лукум моего сердца, скоро свидимся... Чего ты там нашёл такою, чего можно бояться? Не мои ли запасные трусы?
Я проверил размещение экипировки: пистолет в плечевой кобуре, камера под правой рукой, через плечо, тряпица с «маяком» и тюбик с клеем в нагрудном кармане... Поправляя полы телогрейки, наткнулся в кармане на что-то твёрдое.
Сунул руку в карман — дырка. Чуть надорвал, полез дальше. И вытащил ватерпас. За подкладку завалился.
Имран — плотник, каких поискать. Вся мебель в доме сделана его руками.
Точно, стареет — такая нужная вещь у плотника не должна теряться.
Тряхнул в руке деревянный брусок, посмотрел на шарик воздуха под стёклышком... Вот шайтан! Сегодня день неожиданных идей, что ли?
Я не буду стрелять Глебычу в затылок. На это способен любой пацан, который может держать в руках оружие. А я мастер. И Глебыч — мастер. Нехорошо мастеру умирать как простому солдату. Я убью его с теми почестями, которые положены ему по нашей негласной табели о рангах. Но сначала покажу, что я — лучший...
Я переложил ватерпас во внутренний карман телогрейки.
— Не бойся! — опять крикнул Глебыч из соседнего двора.
Может, он пьяный? Он это дело любит. Пьёт много, умело и со вкусом...
Имран снял папаху и вытер лоб тыльной стороной ладони. А вот и сигнал.
Теперь можно попробовать зайти.
Я вышел из калитки и медленно направился к «УАЗу», опираясь на палку.
Сапоги болтались на ногах — большой размер. В таких не побегаешь. Но мне бегать и не надо: для убедительности придётся всё время ковылять, а от пули всё равно не убежишь.