Троянский конь

Сербин Иван Владимирович

— Именно это я и собираюсь сделать, — ответил Козельцев.

— И правильно.

Специалист направился к стоянке. Мало-старший появился через четыре минуты после его ухода. Вячеслав Аркадьевич был очень серьезен. Он взял депозит, просмотрел мельком, сунул в карман.

— Вам повезло, — буркнул он. — Самого Смольного мы пока не нашли, но хозяин квартиры подтвердил, что он там был. Вчера днем Смольный застрелил четверых бойцов из своей же бригады. Его объявили все структуры в городе.

Поимка — вопрос нескольких часов. Вы вовремя решили мне позвонить. Не сделай вы этого вчера, сегодня ваша жизнь не стоила бы и двух копеек.

— Я понимаю, — ответил Владимир Андреевич.

— Если Смольный вдруг нарисуется на вашем горизонте, дайте мне знать.

— Обязательно, — пообещал Козельцев.

— Всего доброго.

— Вам тоже.

Когда «БМВ» Крохи отвалил от тротуара, Владимир Андреевич рассмеялся с облегчением. Он даже купил и выпил бутылку пива. Отечественного и прямо из горлышка, чего никогда не делал. Он вновь стал свободным человеком. Владимир Андреевич точно знал, что будет делать дальше. Главное, добраться до корабля и дождаться вечера.

* * *

Вячеслав Аркадьевич подошел к своему «БМВ», сел на заднее сиденье, посмотрел на Козельцева, бодро шагающего через площадь.

— «Папа», ты думаешь, этот кадр знает, где Смольный? — спросил Вадим.

— Если и не знает, то скоро узнает. Для Смольного Козельцев — самый лучший вариант прикрытия. — В этот момент зазвонил телефон. Вячеслав Аркадьевич взял трубку. — Алло, да.

— «Папа», — услышал он встревоженный голос Боксера, — на Алексея Алексеевича наехали.

— Кто?

Вячеслав Аркадьевич мгновенно преобразился. Стал собранным и страшным.

— Какие-то типы. Их несколько, но с Алексеем Алексеевичем остался один. За «папу» у них какой-то хромой горбун. Зовут Петр, фамилия Савинков. — Вячеслав Аркадьевич мгновенно понял, о ком идет речь. — Он хочет выкупить голландцев, чтобы оставить у себя какую-то «Данаю».

Вячеслав Аркадьевич ощерился, выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.

— Откуда ты это знаешь?

— Алексей Алексеевич позвонил девчонке своей на трубу. Они сидят с одним из этих «махновцев» на кухне, базлают. Алексей Алексеевич номер на мобиле набрал, а трубу в халат сунул. Теперь косит — с понтом тетерев. Остальные с хромым в аэропорт поехали.

— Поезжай к Алексею Алексеевичу. И смотри, осторожно там. Чтобы все было тихо и пристойно. Без жмуров.

— Понял, «папа». Все сделаю.

— И направь ребят в аэропорт.

— Уже поехали. Я им описание этого Савинкова дал.

— Все, действуй. Я подъеду.

Вячеслав Аркадьевич представил себе, что сейчас испытывает Женя, сидя в номере аэровокзальной гостиницы

и вслушиваясь в голос Алексея Алексеевича. Только этого ей сейчас и не хватало. Он отвернулся к окну, выматерился сквозь зубы, чем поверг Вадима и шофера в состояние грогги. Он никогда не ругался. Если уж Кроха начал материться, значит, дело пошло совсем наперекосяк.

* * *

Как только раздался протяжный звонок в дверь, Гена мгновенно оказался на ногах. В руке у него, как по мановению волшебной палочки, появился пистолет. Налетчик прижал палец к губам, спросил шепотом:

— Кто это?

— Это? — Алексей Алексеевич пожал плечами. — Наверное, обмерщик. Я же предупреждал!

— Да не кричите вы так, — раздраженно прошипел Гена.

— Что?

Налетчик приложил палец к губам. В дверь позвонили снова. Гена поманил пальцем Алексея Алексеевича. Тот торопливо сунул в рот дольку лимона, плеснул в рюмку коньяку, пошел в прихожую следом за налетчиком.

Тот остановился у двери, приставил пистолет к груди Алексея Алексеевича, наклонился к глазку.

— Девка какая-то.

Григорьев сразу понял, что за «девка» стоит на площадке. Глазок у него был хороший, «панорамный». Всю лестничную клетку видно. Она была пуста. Не считая хрупкой, похожей на подростка, девушки.

— Кто такая? — спросил Гена у Алексея Алексеевича.

— Понятия не имею. Обмерщик и есть, наверное. Откройте, спросите.

Гена кивнул Алексею Алексеевичу.

— Простите за неудобство. Пройдите пока в комнату. Не люблю, когда за спиной стоят.

— Конечно, я понимаю, — тот кивнул. — Вы бы ее впустили, пусть обмерит что надо. Вы пришли и ушли, а я без шкафов останусь.

Сказал и пошел в комнату.

Гена же наклонился к двери.

— Кто?

— Обмерщик, — пискнула девушка.

Гена повозился с замками, но справиться с хитроумной системой запоров не смог. Вздохнул тяжко:

— Алексей Алексеевич! — И снова двери: — Минуточку, девушка. Алексей Алексеевич! — Он прошел в комнату и остолбенел. Григорьев дремал, сидя в кресле. Бокал в руке опасно наклонился, вот-вот коньяк прольется. Гена тронул Алексея Алексеевича за плечо. — Проснитесь.

— А? — встрепенулся тот.

— Откройте, я с вашими замками справиться не могу.

— Да, конечно. — Алексей Алексеевич поднялся, глотнул коньячку, взял бутылку, пошел в прихожую, наполняя бокал на ходу. — Обмерщик? Я так и думал. Пусть обмеряет, что ли?

— Нет, — покачал головой Гена. — Простите, но не могу. Потом вызовете еще раз.

— Неужели вы, такой здоровый кабан, боитесь девицы метр пятьдесят ростом?

— Дело не в ней.