Троянский конь
Шрифт:
Норт вошел в душевую, с трудом протиснувшись мимо веревок, завешанных влажными трусиками и лифчиками, и огляделся.
– Никто потом не приходил и не расспрашивал вас?
– Господи боже, вы что, шутите? Я боюсь вас, парнишек в голубом.
– За окном была обычная машина. Почему вы обратили на нее внимание?
Марио потуже затянул пояс купального халата.
– Да потому, что она стояла именно там, сечешь? Нашим клиентам всегда велят приходить с главного входа, а не шарахаться по заднему двору. Никто не ходит сюда через эту улицу.
Тогда
Из небольшой пластмассовой коробки в багажнике машины Норт достал моток серебристой липкой ленты и оторвал от нее две полоски. Полоски он прилепил к подошвам своих ботинок.
Детективу пришлось дойти до конца квартала, прежде чем он смог отыскать вход на боковую улочку. С этой стороны улочка оказалась перегорожена колючей проволокой. Излишняя мера предосторожности, поскольку другая сторона, видимо, была свободна. Но, судя по всему, проволоку навертели здесь много лет назад, чтобы машины не ездили по проулку.
Манхэттен строится на фундаменте жадности, но люди забывают, что так было не всегда. Манхэттен возводился на остове старого поселения, которое нет-нет да и проглянет в причудливых уголках города, даже не нанесенных на карты. Время от времени Норту доводилось набредать на такие уголки.
В центре города боковые улочки между домами встречались редко, а брусчатка еще реже, но все-таки они встречались. Под Гринвиллом, например, сохранились переулки, мощенные булыжником, их проложили еще в девятнадцатом веке. Стоит приглядеться, и отовсюду выглядывали приметы древних времен.
Норт медленно шагал по улице, обращая внимание на каждый предмет. Это не его работа, этим должны были заниматься криминалисты. Но если он подключит сюда их, то лишь потеряет время. По этой улочке полицейские не ходили, и детектив надеялся найти что-нибудь примечательное. Клейкая лента на подошвах должна была сделать его следы заметными, чтобы потом не путаться.
Среди мусора, сорняков и крысиных нор Норт заметил темную лужицу на асфальте, защищенную от непогоды проржавевшей пожарной лестницей. Лужица находилась всего в нескольких ярдах от стены, через которую три дня назад перемахнул, убегая, Ген.
Приблизившись, детектив понял, что на асфальте темнело машинное масло. Если приглядеться, то можно было различить четкие следы протектора и какие-то пластиковые обломки.
Роберт Эш стоял над лужицей масла и щелкал фотоаппаратом. Потом он измерил следы протектора, 30 на 15 сантиметров, и сделал еще несколько снимков. Звонок Норта застал его, когда он возвращался домой, но Эш мигом, без жалоб и нытья, прилетел на место происшествия.
– Что можно сказать об этом? – не хотел сдаваться Норт.
– Масло как масло. Невозможно отследить машину по маслу, но я вот что скажу. Сдается мне, это была не машина. Видишь, лужа разлилась под самой стеной. Обычно масло вытекает
– Думаешь, это был мотоцикл?
– И очень мощный. Более пятисот кубических сантиметров. Никогда не знаешь, где следствию повезет, да? Четырехтактный двигатель требует густого масла. Двухтактный двигатель обходится более легким, и его давно бы смыло дождем. А эта лужа до сих пор не расплылась. Масло очень темное. Рискну предположить, что этот мотоцикл требует ремонта.
Норт не смог скрыть разочарования.
– Но я слышал, как хлопнула дверца машины. Так что это был не мотоцикл.
«Чем же тут воняет?»
– Сегодня я говорил с твоим стариком.
Норт насторожился.
– Да? – равнодушно спросил он, отворачиваясь.
– Да. Он приглашал всю компанию на барбекю в эти выходные. Пойдешь?
– Я…
«Надо сказать, что я занят».
– Я не знаю. Слушай, ты слышишь этот запах?
Эш втянул носом воздух.
– Какой запах?
Норту захотелось зажать пальцами нос. В ноздри сочилась тошнотворная вонь разлагающегося мяса, которое жарят на открытом огне. Он постарался определить, откуда воняло – может, из «Места встряски»? – но так и не смог отыскать источник.
Во рту стало кисло.
– Ты правда ничего не чувствуешь?
Эш опустился на корточки и принялся копаться щипчиками в луже масла.
– Ничего.
Он выудил один из прозрачных кусочков, похожих на пластик. Кусочек был чистенький, и никаким образом он не мог оказаться в самом масле. Это был не обычный пластик и не стекло. Осколки усыпали асфальт от задней стены «Места встряски» до самой лужицы. Недавно здесь что-то разбили.
– Говоришь, этот парень хлопнул дверцей машины, когда забрался в нее?
– Похоже на то.
Норт достал из кармана носовой платок и приложил ко рту и носу. Не помогло. Эш кивнул.
– Да, потому они и осыпались.– Он показал на след от шин.– Он забрался внутрь, хлопнул дверцей, и посыпались осколки. Когда машина поехала, осколки продолжали падать. Они не цветные, значит, это не задние фары. У машины, которую ты ищешь, разбита фара, причем передняя.
Отвратительный запах никуда не делся. Казалось, весь участок пропитался вонью тухлого мяса, которую чувствовал только Норт. В комнате отдыха он нашел банку крепкого кофе и налил себе чашечку. Пить не стал, побоялся. Просто носил ее, словно пряную отдушку, и надеялся, что никто не станет задавать глупых вопросов.
«Что со мной происходит?»
Он заполнил шестьдесят первый отчет. Поступил еще один от Брудера, но Джим Норт тоже был участником происшествия, поэтому пришлось писать. Отчет шел туго, но дело должно быть сделано. Наконец он закончил и пошел наверх. В маленькой комнате на втором этаже он вставил в старый магнитофон первую кассету с записью видеонаблюдений музея.