Троянский мордобой
Шрифт:
— Мне не переживать?! Ты, если что, в Эфиопию свалишь, — продолжил возмущаться Приам. — А нам что делать??
— Ты достал меня уже со своей Эфиопией! — взвился Мемнон.
— Эфиопия — не моя! — рявкнул Приам и тут же об этом пожалел, схватившись за виски. — Ладно, давайте попробуем. Терять всё равно нечего. Деифоб, ты с ними.
— Вечно ты меня в какую-нибудь хуйню вписываешь, батя, — вздохнул царевич. — Ладно, но захватите мечи, копья что-нибудь потяжелее. У греков броня толстая.
Кивнув, представители эфиопской стороны удалились,
— Батя, — тихо сказал Гелен. — Я жопой чую, пиздец будет.
— Ты по чуйке своей не получи, — посоветовал ему Приам.
К прибытию Деифоба эфиопская армия уже была готова к выходу, разделившись на небольшие отряды. Мемнон как раз обсуждал с советником детали плана, игнорируя царскую инспекцию со стороны союзников.
— А это что такое? — спросил удивлённый Деифоб, увидев телеги, накрытые тканью.
— Это? — переспросил Мемнон, посмотрев на транспорт, который тащили волы. — Это катапульта.
— Я вижу, что катапульта! — выругался троянский царевич. — Что она тут делает?!
— Ты сам разрешил!
— Я?!
— Ты!!
— Что-то я не помню, чтобы говорил тебе взять с собой катапульту!
— Ты сказал: меч, копья и что-нибудь потяжелее!
— Я имел в виду дубины!!! Это у вас в Эфиопии чуть что потяжелее — сразу артиллерию берут!
— Я эллин!
— Эллин он… Надеюсь, палинтон ты не взял?
Царь промолчал, и Деифоб жестом потребовал поднять полог второй телеги. Под толстой тканью располагался целый арсенал, рассчитанный на армию примерно вчетверо больше приведённых Мемноном сил.
— Не, ну ты, баклажановый… Ты точно псих! — произнёс поражённый царевич. — Тебе пора к врачу лечиться! И думаю, древнегреческий врач тут тебе не поможет!
— Это твое мнение, — огрызнулся Мемнон, снова обидевшись. — И засунь его себе в жопу.
— Да ты охуел в край, баклажановый! — взорвался Деифоб. — Припиздовал тут и стратегиями своими во всех тычешь?! Да ты хоть знаешь, как мы...
— Заткнитесь нахуй, — простонала идущая мимо Афродита, которая так и не отошла от вчерашних возлияний. — Что тут за нахуй творится?
— К вылазке готовимся, — пожаловался ей Деифоб. — А эти...
Указав пальцем в сторону эфиопских солдат, он осёкся и забыл, о чём хотел поябедничать богине. Вся армия стояла на коленях и что-то монотонно напевала
— Смотри-ка, — произнёс Деифоб, следя за рухнувшими на колени эфиопами. — Верующие.
— И чё такого? — буркнул обиженный Мемнон. — Я тоже верующий.
— Да? — ухмыльнулась Афродита. — И какие у вас в Эфиопии боги? Вуду или тотемы на столбах стоят?
— Отъебись, — огрызнулся царь и отправился молиться вместе со своими бойцами.
— Не, ну правда, мне интересно, — сказала Афродита Деифобу, который, вздохнув оставил её в одиночестве. — Ай, да и пошли вы все нахуй.
Махнув рукой, богиня открыла портал и унеслась на Олимп просить у Геры целебный эликсир, которым она потчевала
Глава 15
План эфиопского советника был великолепен: логистика, соотношение сил, особенности ландшафта и время подхода подкреплений противника. Даже неудержимый Ахилл оказался временной трудностью, для преодоления которой было найдено решение. Единственной мелочью, которую не учёл советник, был Одиссей. Хитроумный царь Итаки встал ни свет ни заря и как раз занимался перетаскиванием кувшинов с вином в свой шатёр, чтобы утром продать их страдающим после вчерашней попойки царям. Он-то, проморгавшись, и приметил странные перемещения возле вражеских стен, а потом, протерев залитые накануне зенки, разглядел и понял, что замыслили троянцы.
— Ой вэй, — сказал Одиссей и, дотащив кувшины до своего шатра, побежал к Ахиллу.
Царь мирмидонян вчера вообще не пил. Бросивший вызов почти четверти армии амазонок, включая царицу, и одолевший всех он, тем не менее, даже не устал от сражения и, разглядывая амфору с купальщицами, старательно полировал копья. Появлению Одиссея он никак не удивился, лишь мельком бросив взгляд на ценные предметы, которые итакиец мог утащить.
— Чего тебе надо, морда хитрая? — гостеприимно поприветствовал он царя.
— Опять копья полиХГуешь, Хиля? — поинтересовался Одиссей. — А там к тХГоянцам эфиопы пХГиехали.
— Не люблю я их, — признался Ахилл. — Вечно какие-то тёмные делишки замышляют. Демоны они, точно тебе говорю.
— Я знаю, — кивнул Одиссей. — Мне они тоже не нХГавятся. Но я хотел уточнить, ты же помнишь, что никто кХГоме тебя его одолеть не сможет?
— Помню я, помню, — отмахнулся Ахилл.
— А то, что тебе их цаХГя убивать нельзя, помнишь?
— Тоже помню, — подтвердил Ахилл. — Оракул этот полчаса что-то мне рассказывал про смерть мою, которая в яйце...
— Что-то я не пХГипомню, чтобы оХГакул ХГо какое-то яйцо говоХГил, Хиля, — заметил Одиссей. — Но ты уловил пХГавильно. — Без тебя нам его не одолеть. Но если ты его убьёшь – у нас будут пХГоблемы.
— И что нам делать? — спросил царь мирмидонян, от усиленной мыслительной деятельности даже забывший про копья в руках.
— Нам надо их одолеть... Как это... БескХГовно.
— Шеи что ли посворачивать? — уточнил Ахилл.
— Блядь, Хиля! — выругался царь Итаки. — Я тебе сеХГьёзно, а ты шутки шутить!
— Шутки? — снова не понял Ахилл.
— В общем, ты, главное, не убей этого Мемнона, котоХГый у них цаХГь, — попросил Одиссей.
— Договорились, — вздохнул Ахилл. — Дам ему в морду разок, и всё.
— Годится. Но не пеХГебоХГщи, — кивнул главный стратег греков. — А сделаем мы так...
Отряд греков, двигавшийся к стенам Трои на смену дежурных осаждающих, неторопливо отдалился от лагеря и, весело переговариваясь, пошёл прямиком в расставленный капкан.
— Нам повезло, — заметил Деифоб. — Это итакийцы.