Тройная игра афериста
Шрифт:
– Маша, ко мне!
– заорал я еще громче, чем перед этим Момот.
Маша подбежала, прижалась ко мне где-то сбоку, и я не целясь, забыв, что немецкий автомат при выстрелах уводит стволом вниз, нажал на гашетку. В маленькой комнате выстрелы прозвучали очень громко, номер заволокло гарью от пороха. Я обнаружил, что в левой руке у меня до сих пор нож, а правая бессмысленно давит на спусковую скобу, пытаясь что-то выдоить из пустого магазина. Тогда я резанул по автоматному ремню ножом, бросил этот нож в ту же сторону, куда стрелял, и полез за пистолетом. И, кончено, он застрял в кармане брюк: я дергал,
И тут до меня дошло, что передо мной никого нет. Вернее, есть оба эти мужика, но они лежат себе спокойненько у входа, две кучи человеческих тел - одна еще дергается, стонет, а вторая и вовсе неподвижна. Тут и наган, наконец, высвободился из брюк. Я подержал его в руке и сунул обратно. И вместо нагана взял в руку Машино худенькое плечо и сказал ей тихонько:
– Пойдем, дочка.
И мы пошли. Перешагнули через три тела, вышли в коридор, заполняющийся жильцами и гостиничными работниками, пошли себе спокойно, не привлекая к себе особого внимания.
На втором этаже нам навстречу попались двое амбалов гостиничной охраны. Они на нас ни малейшего внимания не обратили. Мы так и вышли из гудящей возбужденными голосами гостиницы, сели в какое-то такси - их у отелей в Москве всегда полно, и поехали к метро "Площадь Ильича". Несмотря на шок после всего происшедшего, я четко помнил, что там рядом останавливается электричка...
Эпилог
... Пахана встречали торжественно. Самолет из Красноярска приземлился в Симферополе в 17-30, но уже в 17-00 на правительственной стоянке запарковались 12 новеньких джипов (на черноморском побережье авторитеты предпочитали пользоваться вездеходами), из них высыпала толпа мордастых шестерок, организовав своеобразный почетный караул и оттеснив робких ментов, потом из каждой машины вышли воры в законе, одетые сообразно своим понятиям о моде, и начали не торопясь прогуливаться возле машин, разминать ноги.
Когда самолет заглушил турбины, шестерки развернули свой строй, переместившись к самолетному трапу. Пассажиры набивались в автобусы, удивленно косясь на шеренгу мордоворотов в шелковых теннисках, обнажавших фиолетовые на загорелой коже наколки. Пахан спустился по трапу одним из последних, он шел медленно, опираясь на изящную палочку с набалдашником в форме мертвой головы.
Авторитеты подошли к нему сразу, как только он ступил на бетонные плиты. Каждый приобнял вора, каждый сказал что-то доброе. Глава Ялты Рубен Ованесян по прозвищу Князь подошел последним. Он поцеловал друга в щеку, как это принято у южан, сказал, щедро взмахнув рукой:
– Отдыхай, дорогой, весь Крым в твоем распоряжении. Вон тот (он указал на сверкающий "Лендровер" последней модели) джип твой, люди - тоже.
В это время на поле аэродрома въехал еще одна машина. Это был длиннющий "Линкольн", машина для этих краев непривычная и нетипичная, но, что говорить, - роскошная. "Линкольн" остановился около джипов, оттуда выскочил охранник в зеленой форме спецназа, стал в расслабленной позе, не спуская, однако, рук с коротенького десантного автомата, потом из передней двери вышел человек в светлом костюме и открыл заднюю дверку шестидверной машины.
Авторитеты, шестерки - все смотрели на эту неизвестную машину, зачем-то появившуюся
Пахан и Седой отошли от встречающих. Их разговор был краток, но, видимо, содержателен. Лишь на миг старый вор приподнял недоуменно брови. Потом его лицо приняло обычное выражение.
Они не пожали руки на прощание. Седой коротко кивнул, отходя, пахан мотнул головой и пошел к своим. После сырого климата Красноярского лагеря строгого режима вор спешил окунуться в парниковую сладость Черного моря. Информация Седого немного удивила его - меньше всего он склонен был воспринимать афериста Верта всерьез, он же прекрасно знал его по зоне, где был паханом. То новое, что ему сообщил Серый Ангел, не встревожило вора, но какие-то глубинные клетки мозга уже перерабатывали новое знание. Впрочем, сейчас он был настроен только на отдых.
Седой сел на мягкое сидение машины. "Линкольн" он заказывал очень редко, машина была слишком приметной и не совсем удобной на серпантине горных дорог из-за непомерной длины. Подключая к розыску Верта воров он ничем не рисковал, но все равно на душе после разговора с авторитетом остался неприятный осадок. Впрочем, Седой приехал в Крым расслабиться и не намерен был загружать усталый мозг неприятными мыслями.
Уехали воры, уехал Седой. Поле на миг опустело, но вскоре очередной самолет грузно приземлился на бетонные плиты. Это был рейс Москва - Симферополь, выполняемый коммерческой компанией "Loo", и самолет был не наш, привычный "ТУ", а американский "Боинг".
Пассажиров на этом рейсе было мало, но не из-за его дороговизны, а из-за того, что новые русские предпочитали отдыхать за границей. После перехода Крыма Украине знаменитый курорт потерял свой международный рейтинг. Кому хочется проводить отпуск там, где нет ни только элементарного сервиса, но и воды в водопроводных кранах, где каждый вечер отключают электроэнергию, где вечером улицы пустеют от страха перед бандитами, где вспыхивают эпидемии то чумы, то холеры и где цены за санаторные услуги превышают цены комфортабельных пансионатов Кипра, Баден Бадена или Золотых песков. Обычным же людям "Боинг" повышенной комфортности был не по карману. Пахан же прилетел на ТУ вовсе не из-за экономии, а потому, что спешил покинуть Красноярск.
Всего семь человек спустилось по трапу пузатого лайнера. Командир экипажа грустно посмотрел на это жалкое зрелище и подумал, что фирма скорей всего вынуждена будет отменить этот рейс, а ему придется снова переходить на внутренние Российские линии, где зарплата гораздо меньше. Среди великолепной семерки шел большеглазый мужчина средних лет, держа за руку тощенькую девочку-подростка. Перед автобусом мужчина остановился, взглянул на аэровокзал. Между туями и пирамидальными тополями ярко горело табло, показывающее температуру и время.