Трудности работы авантюристом
Шрифт:
Когда Джорджи подошёл ближе, на миг он оторопел. Если до этого он разглядывал тела гоблинов с неким интересом и новизной, они казались ему чем-то вроде диковинки, нежели жестокой правдой, то вот сейчас… он видел перед собой человека, усеянного стрелами, на манер дикобраза. Джорджи насчитал восемь стрел. ВОСЕМЬ! Он не представлял какая боль может быть и от одной, он слышал от старых вояк, что не редко даже великие воины умирали от одной стрелы, покрытой ядом либо дерьмом. А тут восемь. Но необычность и на этом не заканчивалась – само наличие человека в ничейных землях здорово поражало, а во-вторых, этот человек… пугал гораздо больше гоблинов. Огромный! Если бы он стоял, то был бы на две, а то и на три головы выше Джорджи. При
От этого человека не просто воняет… от него откровенно смердит, и не только кровью, и стылым дерьмом, а звериными тухлыми потрохами, чадным жиром и чем-то прокисшим, и мерзким. Джорджи приходится прикрывать нос, склоняясь над телом, ведь запах буквально вышибает дух.
Отрыжка рычит на грубую поделку в виде дорожной сумки с единственной кожаной лямкой, Джорджи заглядывает внутрь, и достаёт свёрток бумаги, разворачивает сухой потрескавшийся пергамент и удивлённо ахает, не в силах сдержать удивление. Перед ним карта… грубая, выведена угольками, но часть этой карты Джорджи знакома, вернее самый угол… ведь это крайние земли королевства, которые они покинули несколько месяцев назад, только вот на этой карте землей королевства Вингфолд почти не было, лишь кусок леса и пара змеек дорог. Но имелось нечто выбивающееся из общего серого пейзажа, а именно бардовый крестик. Он явно отмечал что-то, но вот что?
Джорджи свернул карту, покопался в подсумке, извлёк оттуда ещё одно кресало, мешочек с вяленными полосками мяса, кожаный бурдюк с водой, и костяной нож – чертовски острый, но наверняка хрупкий. У основания рукояти символ вырезан непонятный, остальная рукоять обтянута верёвкой. Джорджи подержал его несколько мгновений, проверил лезвие… случайно перестаравшись и порезав палец, смерил баланс ножа, и был приятно удивлён, баланс точен, оружие хорошо выверено, таким клинком можно и тушу освежевать и живот врага вспороть. Джорджи стянул всю сумку с трупа дикаря, и снова достал карту. Осмотрелся. Генти радостно копался в вещах, то и дело что-то жуя и счастливо ухмыляясь, Отрыжка тявкала у ног Лапоуха, а Джорджи и забыл тот миг, когда щенок отбежал от него.
Но сейчас волновало дозорного не это.
Он всмотрелся в нечёткие символы карты, попробовал разобраться, где они находятся сейчас и где этот крест. На карте схематично отмечены большие горы, крупные деревья и линии рек, но с земли, окружённый чащей, Джорджи никак не мог понять, где они сейчас находятся. Пришлось лезть на дерево. Ветви то и дело трещали под ним, грозя обломиться, а повреждённая пару дней назад нога ныла.
Генти окликнул его с земли:
— Ты куда?
— Куда надо, Лапоухий засранец! — Огрызнулся на него Джорджи. И больше никаких отвлекающих вопросов с земли он не слышал. Залез почти на самую верхушку, что под его весом слегка накренилась, он попробовал покрепче закрепиться и расставил в стороны ноги, зажав их меж переплетений ветвей. Кинул взгляд вниз… в глазах тут же всё поплыло. Он смежил веки. Задержал дыхание, про себя говоря, что это почти так же, как при строительстве вышки, когда они накладывали ряды досок и земля казалась такой далекой, а все мысли были лишь о падении. Но тогда ведь он с этим чувством как-то справился. Значит справится и сейчас!
Джорджи открыл глаза, в этот раз мир внизу не плыл и не тряслись ноги. Он окинул взглядом округу, и воздух вдруг сделался кристально чистым, настолько, что захватило дух…
Джорджи постарался запомнить ориентир, и слез с дерева. На этот раз всё получилось почти идеально, он разве что немного порвал штаны, напоровшись бедром на острый сук, кожу почти не распорол, лишь небольшая царапины… а штаны жалко.
Генти заметил его возвращение. Но что-то с парнем было не так. Он сидел поодаль от тел, лицо его бледное, взгляд не мигающий направлен на Джорджи, рот чуть приоткрыт.
— Что с тобой Лапоух? — спросил дозорный, подойдя к растерянному парнишке, и слегка потрясая того за плечо.
— Я… там… посмотри… — Генти указывает на свёрток, что валяется в снегу, шагах в десяти, при этом Лапоух хватается за рот, мычит, и вытягивает откуда-то из-под задницы кожух с водой и споласкивает рот.
Джорджи смотрит на всё это действо, переводит взгляд на мешок. Пожимает плечами и идёт смотреть, что с ним не так. В мешочке не оказывается спящей змеи, нет там и жуков, или крыс. Ничего такого, от чего стоило бы корчиться, обычные полоски мяса… но тут Джорджи замечает… и отбрасывает мешок в сторону, руки натирает снегом, сплёвывает горькую слюну.
— У кого ты нашёл этот свёрток? — спрашивает он у Генти, бросая рядом с ним сумку и опуская на неё уставшее седалище. В голове при этом у дозорного не сходит валянный ошмёток мяса, что лежал в той сумке среди прочих… ухо, человеческое ухо. Вяленное, пахнущее пряностями.
Генти молча показывает пальцам в сторону одного из дохлых дикарей. Джорджи качает головой и тихо говорит, боясь издавать громких звуков, не веря Генти до конца… не желая верить:
— В этих землях всё перемешалось, всё не так как дома. Гоблины пекут ореховые лепёшки, а люди…
— Жрут людей. — так же тихо закончил за него Генти.
Глава 6 — Ирг-мах-кмах-дарг!
Больше всего на свете Джорджи желал оказаться в своей старой хибаре. В той самой хибаре, где он когда-то жил с бабкой. Растопить сгнившую баню, согреться, отмыться и лечь спать на своей кровати, под родным одеялом. Это совсем не означало, что он жалел о походе вместе с Бриком в ничейные земли. Его мысли были о старой хибаре совсем по другой причине. Он просто хотел оказаться там. И отдохнуть. Ощутить что-то родное, давно известное, умеренное, простое и понятное. А не шагать посреди лесной чащи, ощущая цель, но не видя итога своего пути.
Вчера они отошли подальше от трупов. Как можно дальше отошли, пока не стемнело окончательно. Иза осторожности старались найти место для ночлега подальше, из опаски вновь встретиться с диким зверем, с которым справиться уже так легко не выйдет.
Утоптали снег. Разожгли костёр. В этот раз разожгли огонь побольше, у них это получилось благодаря гоблинскому поялу. Джорджи не сразу понял, почему это Лапоух шатается и щёки у него непривычно красные, краснее даже чем обычно бывают на морозе, а глаза осоловело таращатся по сторонам. И все дело оказалось в выпивки, Генти протянул тот самый кожух, к которому прикладывался постоянно в тот вечер, промывал рот от рвоты, и просто наслаждался, как оказалось необычайно крепкому напитку.