Трудный день факира в джинсах

Пугач Николай Иванович

Коркина наконец прикрыла дверь и, повернувшись к Чалому, недоуменно посмотрела на него и сказала:

— Это вы будьте здоровы. — Сухие морщинистые губы искривились, задрожали. — Пластом лежит Геля. Сердце совсем плохое. Помереть может, — заплакала Коркина. — Что ему передать?

— Да ничего серьезного… Мой пострел всю ночь где-то пропадал… Утром вот объявился и в свое оправдание наплел историю о пришельце из космоса. На вашего мужа указал, — дескать, он подтвердить это может.

— Не наплел, не наплел, — прошептал кто-то рядом.

— Так Емелька жив? — обрадовалась

Коркина. Вытирая рукавом слезы, пояснила: — Может, чего и наговорил Геля мальцу. Бредил он о Емельке что-то страшное и нелепое…

— Ах вот в чем дело! — пробормотал Чалый, снова внимательно поглядывая во все закоулки лестницы, пытаясь определить, откуда к нему доносится странный голос. — Извините. Здоровья Гелию Меркурьевичу!

За спиной Коркиной открылась дверь. Услышав скрип, старуха с испугом повернулась и торопливо вошла в квартиру.

— Я уж подумала, ты встал, — облегченно вздохнула она, подойдя к лежащему в постели мужу. — Ничего с твоим сорванцом не сделалось. Жив и здоров он. Только что приходил отец.

— Оставь свои медовые успокоения! Чего же он приходил тогда? — простонал астроном, приподнявшись на локтях. Голова у него от слабости кружилась. — Ах, да! Гуманоид! — вспомнил астроном и, упав на подушку, чуть слышно пробормотал: — Ох, не вовремя меня свалило, не вовремя! И перед мальчишкой надо бы извиниться… за вирусы.

— Да ты совсем рехнулся, старый! — подтягивая к подбородку мужа одеяло, рассердилась Коркина. — У сопливого мальчишки извинения просить собрался!

— Обязательно попрошу! Эх, старость, старость! Выживать из ума стал! Не разглядеть такого мальчонку! Вирусы придумал, а он… Ты его, мать, в дверь не пустила — в окно полез. На третий-то этаж! Не иначе как с крыши на веревке спустился. Какое чувство ответственности у мальчишки!

— Помолчи, старый! Вредно тебе нервничать. О господи, опять дверь хлопнула…

— Сама уж помолчи. Встать лучше помоги. Сейчас же пойду к Емельке!

— Ей-ей, рехнулся старик! — сердито подсовывала Коркина одеяло под бок мужу.

Волнение окончательно лишило астронома сил.

— Таблетку, — слабо прошептал он.

* * *

Витя сидел на кровати, подтянув к подбородку коленки, и ждал Марфу с факиром.

Внезапно Емелька с гостьей появились перед его глазами на том же месте, где несколько минут назад исчезли.

— Отец решил, что Марфа — фантазия Коркина, — выпалил Емелька. — Бред больного.

— Ну, это и к лучшему, — отозвался Витя.

Марфа заторопилась, ей надо было лететь к морю.

— Поставлю серию уловителей информации — и к вам.

— А когда? Чтобы нам быть дома…

— Я сама найду вас. Даже если вы нарочно спрячетесь. Не забудьте об Орехе. До встречи! — попрощалась Марфа и, всколыхнув шторы, вылетела в окно.

Емелька с Витей подбежали к подоконнику. Марфа взлетела выше соседних домов. Цветные шарики на поясе увеличились, и похоже было, что по ветру летит связка праздничных шаров. Вдруг силуэт гостьи поблек и размылся на фоне неба. Ребята переглянулись.

— Побежали

за ключом к дворничихе! — сказал Емелька.

Перемахнув через ограду детского садика, друзья пробрались сквозь кусты сирени, взяли приступом ограду на другой стороне и вихрем ворвались в дом, где жила хранительница ключа от чердака. На длинный звонок из ее квартиры никто не вышел.

— Где-нибудь убирает, — предположил Емелька. — Айда искать!

Неожиданно из-за угла дома им наперерез вышла знакомая по школе длинноногая девчонка по прозвищу Зойка-Зайка. На ней под цвет веснушек — желтое платье в коричневый горошек. Светлые волосы сплетены в две короткие косички. Они висели, не касаясь плеч, как заячьи уши. Длинные ресницы — с золотинкой. Глаза Зои пытливо уставились на ребят. Подбоченившись, она потребовала:

— Стойте!

От волнения голос Зойки дрожал.

Ребята остановились.

— Попались-таки, хулиганы! Я так и знала, что подстерегу вас здесь! Джек, ко мне, — позвала она к себе овчарку.

Витя с Емелькой удивленно переглянулись.

— Как ты разговариваешь с «хулиганами, — скопировал Витя позу девчонки. — Да мы поотрываем сейчас твои заячьи косички! Прочь с дороги, пока цела!

Зоя презрительно сощурилась, потребовала:

— Слушайте вы, хулиганы! Сейчас же добровольно отправляйтесь в милицию. А там признайтесь, что вчера обворовали гараж и подожгли его. Я все вижу, что творится в округе, со своего наблюдательного поста у окна. Или когда вывожу Джека на прогулку.

— Ах, вот в чем дело! — сказал Витя. — Может быть, вам, леди, и ручку подставить, чтобы вы свели нас в милицию?

— Правильно! Будет надежнее мне… вас отвести… — старательно выговаривала Зоя и, подойдя к Вите, взяла его под руку. — Идем! Друг, надеюсь, не бросит тебя и пойдет за нами следом.

От подобной дерзости Витя на какой-то момент растерялся. Придя в себя, с ехидной покорностью согласился:

— Куда прикажете, леди? Ах, туда? Держите покрепче! Хулиган ведь и сбежать может.

Зажав руку девчонки под мышкой, Витя пошел в сторону противоположную той, куда указала девчонка.

— Прекрати! — спокойно потребовала девчонка. Но Витя не унимался.

— Джек! — позвала Зоя собаку. — К бою!

Ощетинившись и оскалив на Витю зубы, пес басовито рыкнул. Мальчишка от неожиданности отпустил руку Зои. Не спуская глаз с овчарки, стал наклоняться за куском палки. Джек предупреждающе залаял, напружинил лапы. Витя попятился назад.

— Со мной шутки плохи! — предупредила Зоя. — Топайте, топайте в милицию!

— Убери пса! — возмутился Емелька. — Убери! А то как бы тебе не попасть в милицию за то, что травишь людей собакой! Идем, Вить! Пусть только натравит! Да ее же за это в тюрьму для малолеток запрячут… — Выхватив из кармана длинный ключ от квартиры, Емелька медленно двинулся на овчарку. Витя нерешительно шагнул следом, затем в два прыжка поравнялся с ним. Зоя расширенными от испуга глазами смотрела на мальчишек. Она знала, что без команды Джек не бросится на ребят. И все же, не выдержав напряжения, срывающимся голосом закричала: