Трудный ребенок
Шрифт:
– Мне лучше, – поделилась я. – Действительно лучше. Кен прибывает, как ни странно. Но его мало. В прошлый раз на Достоевского я не смогла даже отбиться, а ведь охотник был молодой.
– Избавляться тебе нужно от этого дерьма, – посоветовал Глеб. – И побыстрее. Хочешь, отдай Теплову.
– Вот тогда Влад точно меня прибьет. А если я спрошу, не позволит. Все же эта сила пока у атли. Знать бы, как ее применить.
– Ну, вот у Влада и спроси, – пробормотал он и замолчал.
Я хотела еще что-то сказать. Что-то важное. Не помню уже, что. Потому что в следующую секунду
– Началось!
Жила отреагировала на слова защитницы мгновенно – заныла и наполнилась кеном. Вены обожгло, в голове зашумело, а перед глазами поплыли багровые круги. Лишь на секунду – потом все пришло в норму. Я вновь почувствовала себя сильной. Не такой, как раньше, но молодого охотника ударить смогу.
Я научилась ощущать свой кен, его концентрацию. Научилась управлять им. Ударить, когда нужно, сдержать, если время не пришло. Отличное оружие в войне. Еще бы кена побольше.
Лара бросилась вниз, забыв о присущей ей медлительности. Конечно, сейчас время защитниц – если они не смогут сдержать охотников, те войдут в дом. В голове тут же всплыли пугающие картинки из видения. Страх, отчаяние, смерть.
Я поймала взгляд Глеба и, показалось, в блестящих синих глазах уловила прощание.
К черту! Я не умру. И ему не позволю.
Вниз мы спустились быстро, и я тут же подошла к Майе. План был на удивление прост: мы с Глебом, еще двумя воинами и тремя защитницами альва защищаем девочку в гостиной. Но мне отчего-то не хотелось защищаться – я хотела драться. Сделать больно. Убить.
Злость всколыхнулась черным осадком, а за ней поднялся из глубин жил кен Тана – тягучий, липкий, дурманящий, как крепленое вино. Соединившись с кеном сольвейга, образовал термоядерную смесь – она обжигала, сдавливала дыхание, туманила мозг.
Я отмечала все, что творилось на тот момент в гостиной – рассредоточившихся воинов, готовящихся отражать атаку, защитниц у дверей и окон. Влад, Мирослав и Филипп появились наверху. Алексей Край притащил журнальный столик и поставил прямо перед ними.
Я отвернулась и взяла за руку Глеба. Не искала поддержки – скорее, хотела ее дать.
Война всегда сближает, затирает обиды, делает врагов сообщниками. Забываются будничные проблемы. Перед смертью они – ничто.
Глеб сжал мою ладонь и ободряюще кивнул, а я подумала, что впервые мы будем драться вместе. По-настоящему. И почему-то от этой мысли стало радостно, в груди заныло предвкушение, а на губах появилась злорадная улыбка.
Лара распустила волосы и села перед порогом. Закрыла глаза, губы зашевелились, а тонкие музыкальные пальцы перебирали воздух. Лара безумно красива, когда ставит защиту. Жаль будет, если ее убьют.
В углу Кирилл колдовал над воином альва и качал головой.
– Охотники повредили его жилу, – проследив за моим взглядом, сказала защитница, Света. – Вряд ли выживет.
Девушку трясло, глаза лихорадочно блестели.
– Мы выживем, – произнесла я твердо и посмотрела ей в глаза. – Верь мне.
Она кивнула и громко выдохнула.
На плечо легла чья-то рука.
– Справишься? – дружелюбно спросила Ирина и улыбнулась.
Воительница выглядела совершенно спокойной и расслабленной. Что ж, она привыкла к битвам и смертям. Это я никак не могу...
– Справлюсь, – кивнула я и улыбнулась в ответ.
– Я буду рядом, – пообещала она.
– Спасибо.
Рядом с Ирой всегда было тепло. Я больше не зажималась, говорила все, что думаю, и она отвечала мне тем же. Иногда по вечерам мы много разговаривали о жизни, и мне все больше нравилась наследница митаки. Наш странный тандем сначала удивлял домочадцев, а потом все привыкли. Да и не до того было. Кроме Вики, у меня не было подруг, но с Ирой мы подружились.
И сейчас, когда пришли охотники, я была рада, что у меня есть поддержка сильной воительницы.
Хищные в доме притихли. Тишина пугала, давила страхом и отчаянием, вызывала дрожь в коленях и рождала панику.
Ева испуганно прижала Майю к груди, в глазах защитницы застыли слезы. Глеб подошел к ней и что-то шепнул на ухо. Она кивнула, отпустила дочь, и он подвел девочку к нам.
– Все будет хорошо, – сказала я и улыбнулась. – Веришь?
– Конечно, – кивнула Майя, поморщила усыпанный веснушками носик и уверено добавила: – Тебе – да.
Я оглянулась на защитниц. Лицо Лары было напряжено, на лбу выступил пот, но она все шептала и раскачивалась, словно в трансе. Плохое предчувствие шевельнулось в груди холодной змеей, жила откликнулась всплеском кена.
Я подняла голову и крикнула:
– Лара не выдержит!
Какое-то внутреннее чувство проснулось во мне свистящей противной сиреной. И я поняла: мы действительно не выстоим. Падем. Неважно, сколько нас внутри, сколько у нас воинов и защитниц. Охотники все равно сильнее. Их много, они сплочены и действуют по плану.
– Замените защитницу у двери, – крикнул сверху Влад.
Глеб ринулся вперед и поймал обессиленную Ларису. Она посмотрела на него и прошептала:
– Не могу... больше... – И отключилась.
Он оттащил ее, на ее место тут же встали две защитницы альва.
Нет-нет, нельзя! Они умрут. Погибнут сразу же.
Уходите от двери! Убирайтесь...
Моя жила бушевала, кен стремился по венам к ладоням, не находя выхода. Голова кружилась от нахлынувшего внезапно всесилия.
– Рассредоточьтесь! – скомандовал откуда-то сбоку Сергей, и митаки разошлись по комнате, готовые отразить удар охотников. Иван стоял поодаль и сжимал в руках острый клинок.
– Вот черт, – сказала я, и входная дверь распахнулась. – Бегите! – крикнула защитницам и подвела кен к ладоням. Мгновенно опьянела, шагнула вперед и выставила руки.
Первый охотник упал сразу – погиб от сжигающего кена сольвейга. Его грудь покрылась волдырями, из которых тут же начала сочиться сукровица, стекая на начищенный до блеска паркет.
Второй вошел почти сразу, перешагнул через своего товарища, с ненавистью взглянул на меня и порвал жилу одной из защитниц альва. Я узнала его – это был тот, из квартиры на Достоевского, от которого мы с Мирославом сбежали в Венген.