Трудный выбор
Шрифт:
— Я собрал их во время нашей охоты, — сказал он. — И их красота напомнила мне о вас.
Я взяла их и вдохнула аромат. Лепестки щекотали мои губы.
— Благодарю вас, сэр Беннет. Очень красиво.
— Надеюсь, сегодня, глядя на них, вы вспомните обо мне.
Я дотронулась до одного из шелковистых лепестков:
— Я буду думать о вас, сэр, — сказал я, зардевшись.
Когда он, поклонившись, оставил меня, одарив на прощание одной из своих самых обворожительных улыбок, я поняла, что без труда сдержу данное ему обещание.
Глава 6
Я
— Леди Розмари, подождите, — раздался голос у колодца.
Я обернулась, сэр Коллин вышел из конюшни и направился ко мне через двор, обходя оруженосцев и слуг, занятых работой, и уворачиваясь от кур и гусей, хлопающих крыльями. Его волосы блестели на летнем солнце, превращая их в бледное золото созревшей пшеницы. Он был не так красив, как сэр Беннет, но на его лицо было приятно смотреть.
Заявление герцога не было преувеличением. Он привел с собой трех прекрасных женихов и был полон решимости дать мне шанс влюбиться, как, по его мнению, хотели мои родители.
— О, прекраснейшая, — сказал сэр Коллин, опускаясь передо мной на одно колено и склоняя голову.
Я не могла сдержать улыбки от этой театральности.
— Я искал вас повсюду: в городе и в деревне, даже на солнце и на земле.
— Он поднял на меня свои лукавые зеленые глаза.
— Правда? Тогда, вы просто забыли поискать меня в одном из моих любимых мест. — Ответила я и сама удивилась тому, как легко я с ним шутила.
— Какой же я глупец, — сказал он, потянувшись к моему букету и подыгрывая мне. — Как же я мог забыть про сад в поисках розы среди роз?
Спрятать букет за спиной? Сэр Коллин наверняка догадался, что это подарок одного из его друзей. Но, оказалось, он протянул руку не за букетом:
— Это для вас, миледи.
Я раскрыла ладонь, и он положил на нее изящную бриллиантовую брошь в форме спиралевидной розы.
— Маленький знак моей любви, — добавил он более серьезно, отчего его глаза приобрели более темный оттенок.
Маленький знак? Я смотрела на сверкающую драгоценность, на замысловатый позолоченный узор из серебра. Она был небольшого размера, но это совсем не маленький знак. Это было очень красиво и даже экстравагантно.
— Сэр, я не могу это принять.
— Считайте это моим букетом. — Он обхватил пальцами брошь. –
Возможно, он не так красочен, как тот, что вам уже подарили, но все же цветок.
Он встал, и только тогда я обратила внимание на тонкое
— Независимо от того, стану ли я вашей настоящей любовью или нет, я хочу, чтобы эта брошь всегда была у вас. В любом случае, глядя на нее вы будете вспомнить этот месяц и счастье, которое он нам принесет.
Я колебалась.
— Вам придется привыкнуть к щедрым похвалам и щедрым подаркам, миледи. — Он ободряюще улыбнулся мне. — Что такое рыцарство и романтика без всего этого?
— Мне трудно к этому привыкнуть, — призналась я, перебирая бриллианты.
После двух коротких встреч с моими поклонниками я надеялась, что веду себя правильно.
— Тогда я постараюсь помочь вам. — Он подмигнул. — Может мне каждый день дарить вам новые драгоценности, пока вы не привыкнете к роскоши?
— Часто именно недоступность делает что-то столь драгоценным, не так ли? Если бы я ежедневно позволяла себе такие расточительства, то, может быть, начала бы думать, что драгоценности и похвалы — это обычное дело, а не сокровище.
— Вы очень мудры, миледи. — Его глаза светились восхищением.
Может это он вчера остановил публичные пытки? Я наклонила голову и посмотрела на него. Он был слишком беззаботен для этого.
— Думаю, мне придется сдерживаться рядом с вами, — тихо сказал он. –
Я не хочу, чтобы вы считали меня или мои подарки заурядными.
Крик из конюшни привлек его внимание, и, ухмыльнувшись, он бросился прочь.
Потерявшись в головокружительном облаке эмоций, я побрела к задней части замка, любуясь цветами и бриллиантовой брошью. Я должна была признаться себе, что мое ожидание предстоящего месяца росло.
Дойдя до дальнего конца замка и до кухни, я остановилась. У двери стояла оборванная группа нищих детей, терпеливо ожидавших, пока сэр
Деррик раздаст им ломтики хлеба и разольет суп по жестяным чашкам. При виде меня дети ахнули и стали толкать друг друга локтями, пока, наконец, один из юношей не вспомнил, что надо опуститься на колени, как это было принято. В след за старшими детьми стали опускаться и маленькие.
— Дети. — Я улыбнулась и направилась к ним, узнав многие лица.
Это были самые бедные, у многих родители умерли от бедности или болезней. Некоторые дети помогали младшим братьям и сестрам. Другие были бездомными. Я зашла в толпу, прикасаясь к их щечкам или поглаживая по голове, одаривая каждого улыбкой. Спину жгло от пристального взгляда сэра Деррика, следившего за каждым моим движением. Когда я, наконец, отвернулась от детей и поискала глазами кухарку, мой взгляд встретился с взглядом сэра Деррика. Он не улыбнулся, но как-то по выражению его лица я поняла, что он доволен проявлением моей доброты к детям. Я промолчала, но надеялась, что он поймет, что мне также приятно его отношение.