Трудный выбор
Шрифт:
Могла ли я сказать, что он мне нравился?
— Я только хочу для вас безопасной и праведной жизни.
Труди расстелила розовое платье на кровати, так похожее на все мои наряды своими прозрачными слоями и воздушностью.
Любой согласиться, что жизнь за монастырскими стенами будет именно такой: безопасной и праведной.
— А что, если безопасная и праведная жизнь — это две совершенно разные жизни?
Труди покачала головой, ее раскрасневшиеся щеки задрожали:
— Вот опять вы говорите непонятные
— Мои родители выбрали безопасный путь? — Мы обе знали ответ, но я все равно продолжила. — Они выбрали рискованный путь, Труди. Они могли бы остаться в замке, запереться и оставить людей самим бороться с чумой.
Но вместо этого они вышли и были готовы пожертвовать своими жизнями, если нужно было сделать то, что они считали правильным.
Я прошлась по комнате, ступая по протоптанной от беспокойства тропинке в камышах, которую успела проложить днем. После нескольких дней одиночества я почувствовала себя певчей птицей в клетке и чувствовала, что готова освободиться.
Труди уперлась кулаками в бедра, наблюдая за мной и качая головой:
— Садитесь сию же минуту. Вы утомляете меня своими хождениями.
Но я не могла остановиться. Странные желания одолевали меня, желание испытать новые ощущения. Внутренний голос говорил мне, что я не успокоюсь, пока не испытаю их и не пойму нужны ли они мне.
— Иногда нам приходится рисковать даже жизнью, чтобы поступать правильно.
— О, Роза, — сказала Труди, используя мое детское прозвище. Ее лицо сморщилось от беспокойства. — Больше всего я хочу, чтобы вы были счастливы. Что бы вы ни выбрали, если вы будете чувствовать себя счастливой, я тоже буду счастлива.
Я остановилась перед ней и схватила ее руки:
— Тогда вы поможете мне, Труди? Помогите мне понять, что означают все эти новые чувства?
— Но я не знаю.
Стук в дверь эхом разнесся по комнате. Труди поспешила открыть, а я снова подошла к окну и прислушалась к веселым крикам мужчин и женщин, прибывающих в замок и располагающихся в приготовленные для них комнаты.
Труди вернулась с большим свертком серебряной ткани в руках:
— Герцог прислал вам подарок для сегодняшнего бала, миледи.
Она положила подарок на кровать и начала медленно раскрывать ткань. Передо мной лежало роскошное мерцающее платье темно — красного цвета, сверкающее жемчугом и бриллиантами, пришитыми на рукавах, вырезе и талии. Мы обе ахнули от его красоты и уставились с открытыми ртами.
— Его слуга объяснил, почему он решил преподнести мне такой прекрасный подарок?
— Он сказал, что самая красивая женщина в королевстве заслуживает носить самые красивые платья. — Труди благоговейно провела пальцами по пышной юбке.
— Великолепно, — прошептала я.
Но осмелюсь ли я выйти в столь прекрасном и царственном наряде?
Мой взгляд в сравнении упал на бледно-розовое платье,
— Он хотел, чтобы вы знали, что именно такое платье ваш отец подарил бы вам на первый бал. — Голос Труди дрогнул. — Герцог передал, что ваш отец хотел бы, чтобы вы впервые появилась на публике как настоящая женщина, которой вы становитесь, а не как маленькая девочка, которой когда-то была.
Нас прервал стук в дверь. Труди поспешила к двери и заговорила со слугой в коридоре. Она вернулась с маленькой коробкой в руках.
— Еще один подарок, — сказала она, широко раскрыв глаза от удивления. — Это от сэра Коллина.
Я взяла коробку, развязала красивую ленту, завязанную на крышке, и открыла ее. На этот раз Труди ахнула громче, озвучивая мое молчаливое восхищение, глядя на завернутое в шелк ожерелье из бриллиантов и жемчуга.
— Я не могу принять это, — быстро возразила я.
— Слуга сказал, что, если вы его вернете, сэр Коллин просто отошлет его обратно.
Я вытащила ожерелье из шкатулки, пропустив его сквозь пальцы, любуясь сверкавшими драгоценностями. Что-то внутри нашептывало мне, что я не должна принимать такой подарок от сэра Коллина. Как бы мне ни нравились шутки и непринужденность сэра Коллина, как бы ни нравились его доброта и великодушие, мои чувства к нему еще не были настолько глубоки, чтобы принимать столь изумительное украшение.
— Вы должны надеть ожерелье вместе с платьем. — Труди поспешила к кровати и расправила шелестящие слои платья. — Они так хорошо сочетаются.
Третий стук в дверь на лице моей няни вызвал улыбку:
— Еще один подарок, миледи? Как вы думаете, какой на этот раз? — Она открыла дверь и поговорила со слугой в коридоре. — Я была права, — сказала она мгновение спустя, закрывая дверь. Ее румяное лицо сияло от полученной коробки. — Еще один подарок.
Может это от сэра Деррика? При этой мысли мое сердце забилось быстрее. Что он мне пришлет? Что он выбрал для меня? Коробка была длиннее, и когда я открыла ее, то поняла почему. Там лежала длинная прозрачная вуаль, прикрепленная к диадеме из красных бутонов роз, перемежающихся с белоснежными гипсофилами.
— О, миледи. — Произнесла Труди благоговейным шепотом. — Как мило.
Это было восхитительно. Но я почему-то не чувствовала в себе того несказанного удовольствия, которое, как я понимала, должна была бы чувствовать от такого подарка.
— Это от сэра Беннета?
— Да, миледи. Как вы догадались?
Я не могла точно сказать, но понимала, что подарок от сэра Деррика будет чем-то особенным. Я отбросила в сторону непонятное мне разочарование и попыталась вызвать чувство благодарности за головной убор. Сэр Беннет, как всегда, был заботлив и, несомненно, понимал толк в красоте.