Трудный выбор
Шрифт:
Ралф увидел, как вздернулся ее подбородок, а в потемневших глазах гневно сверкнуло зеленое пламя.
— Неужели вы думаете, — продолжала она, — что я с утра до ночи буду сидеть в этом доме и заниматься одним только удовлетворением ваших сексуальных потребностей?
Интересная постановка вопроса, подумал Ралф и слегка улыбнулся.
— Я предпочитаю комфорт. Но готов признать, что эта спальня не единственное место в доме, где вы можете себя проявить. Если, конечно, вас влечет к тому призвание.
Призвание? Черт побери, да не имеет она
— Вы, кажется, собирались пойти куда-то поужинать? — спросила она, дабы на время перевести разговор в другое русло, иначе как бы и вправду не вышла перебранка.
Вероника подтащила к левому гардеробу, предоставленному ей в пользование, один из своих саквояжей, достала из него не мнущийся брючный костюм изумрудного цвета и свежее нижнее белье.
Еще она вынула сумочку с туалетными принадлежностями, косметичку и прошла в свою ванную.
— Вот и прекрасно. А я пока схожу за второй коробкой и пристрою вашу машину, — сказал Ралф, но она уже закрыла за собой дверь.
Ванная, ничего не скажешь, была просто великолепна. На прохладных плитках пола лежал мохнатый коврик, стены облицованы желтовато-розовым мрамором, над туалетным столиком возвышается огромное зеркало. Множество полок и шкафчиков, стопка роскошных махровых полотенец.
Приняв душ, Вероника свернула волосы в тугой строгий пучок, оставив с каждой стороны по две свободно вьющихся прядки.
На макияж, как обычно, ушло не очень много времени. Две-три минуты — и все самое привлекательное в лице слегка подчеркнуто.
Ее костюм выглядел весьма эффектно и вполне соответствовал определению «вечерний наряд». Шелковый жакет с длинными рукавами сидел на ней ловко и привлекательно. Да и повязку, кстати, скрывал. Костюм этот не был последним криком моды, но она имела привычку выбирать одежду не по моде, а по вкусу, по тому, насколько эта одежда идет ей. Гардероб ее был скорее спокойным, нежели вызывающим. Собственный стиль был для нее гораздо важнее всякой моды.
Ралф Спенсер не тот, кем хотел бы казаться, думала она, возвращаясь из ванной в спальню. Преуспевающий человек, чей облик и умение держаться в обществе определенно скрывали под собой жестокость. Сталь, завернутая в шелк и бархат, так она определила бы характер этого человека. Причем он настолько хорошо владел собой, что его выдержка подчас вызывала у нее внутренний протест. Там, где другой закричал бы, этот господин начинал говорить еще тише.
Она мельком взглянула на Ралфа, одетого в темный костюм и белую рубашку с умело подобранным изысканным галстуком, и вдруг подумала, что было в нем и нечто иное, не только сталь. А вот что именно, ей не вполне удавалось уловить и понять.
Вероника почти осязаемо чувствовала на себе его оценивающий взгляд, а потому ее тело под одеждой буквально покрылась гусиной кожей. И если он хотел выбить ее из колеи, то в этом преуспел. Но она, черт побери, скорее умрет, чем позволит ему
— Так мы идем? — нетерпеливо спросил Ралф и, видя, что Вероника направилась к дверям, последовал за ней.
Они спустились в вестибюль и пошли к выходу. Двое чуждых друг другу людей покинули огромный дом и направились в город поужинать.
Когда мощный автомобиль, направляемый рукой Ралфа, мчался к центру, она подумала, не затеять ли ей любезную беседу. Разве не так поступает настоящая любовница?
— Могу я спросить вас, мистер Спенсер, как складывается обычно ваш день?
Вероника не была уверена, что правильно поступает, пытаясь затеять разговор. Знала только одно: если он захочет, то поддержит разговор, а нет, ну так и пусть. Она может и помолчать.
— А вам, мисс Хеймиш, это и в самом деле интересно?
Она метнула в него быстрый взгляд.
— Я примерно знаю, чем вы занимаетесь. Но хотелось бы знать, из каких мелочей состоит ваш рабочий день.
— Ну, дорогая моя, мне нужно все время быть собранным, изучать текущий ход определенных событий. И всегда стараться хоть на шаг опередить конкурентов.
— Вы ведь человек преуспевающий, не так ли? — сказала она, понимая, что это общее место.
— Да, Вероника, так оно и есть.
Многие из мужчин ее круга просто рассмеялись бы над стремлением человека превзойти всех, а потому и оставались серенькими, никому не известными личностями. Ралф Спенсер — это нечто иное.
— А вы, Вероника? — спросил он. — Я?
— Ну, ваш день, из чего он складывается?
— С чего, как вам кажется, мне начать? С квартирной хозяйки, настоящего исчадия ада? Или с конфликта между двумя ученическими группировками? А может, с того, как втолковать шестнадцатилетним детям, чем одно литературное направление отличается от другого?
— Не сомневаюсь, что все это весьма занимательно, — вежливо проговорил Ралф, подъезжая к автостоянке.
Ну да! Еще бы не занимательно, не без иронии подумала Вероника. Ведь она работала не в привилегированной частной школе. Ее ученики — выходцы из неблагополучных районов, где семьдесят пять процентов родителей не имели постоянной работы, пятьдесят процентов — вообще были безработными, где половина родителей не знала, посещают ли их детки школу, а другая половина даже не интересовалась этим.
Ее работа была вечной битвой, и ее тактикой было уважительное отношение к ученикам и умение внушить этим подросткам, что воспитание и образование необходимы им, чтобы хоть немного подняться над печальными обстоятельствами их жизни.
Ралф припарковал машину, и они прошлись по набережной гавани. Ресторанов здесь было предостаточно, и он повел ее в тот, где, по-видимому, частенько бывал. Метрдотель встретил их весьма радушно и проводил к зарезервированному столику.
Еда и вино были на удивление хороши, и Вероника выбирала внимательно, ела с аппетитом и удовольствием, и одним бокалом восхитительного шардонэ не ограничилась.