Трудный выбор

Лайт Дайана

Ралф поднял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза. Эта бледность, круги под глазами...

— Вероника, вам удалось перекусить?

О пропущенном ланче она подумала только теперь.

— Мы были очень заняты. Но сандвич я перехватила.

Его захлестнула волна гнева, чему он и сам удивился, быстро взяв себя в руки.

— Я приготовил макароны с крабовым соусом.

Он достал второй бокал и налил ей вина.

— Может, не стоит? — задумчиво проговорила она. — Меня же сразу потянет в сон.

Как знать, подумал

Ралф, может, это именно то, что бедняжке сейчас и нужно. Она совершенно вымотана, как физически, так и душевно.

— Пейте.

Он чокнулся с ней, отпил глоток и смотрел, как она помаленьку отхлебывает из своего бокала.

— Пойду приму душ и переоденусь.

— Конечно, дорогая, почему нет? Я как раз закончу со стряпней и к вашему возвращению накрою на стол.

Вероника поставила бокал на стол и отправилась наверх. Ей понадобилось десять минут, чтобы почувствовать себя приятно посвежевшей. Она облачилась в безупречно сшитые брюки, блузку с множеством крошечных пуговиц, волосы оставила распущенными и немного подкрасила губы.

Когда она вернулась на кухню, Ралф уже раскладывал кушанье по тарелкам, и дразнящий аромат горячего чесночного хлеба возбудил ее аппетит.

Отпив немного вина, она отведала приготовленное им блюдо и воскликнула:

— О-о, как вкусно!

— Gracias.

Ралф лениво отломил кусочек чесночного хлеба, обмакнул в соус и положил в рот. Если у Вероники и появился аппетит, то у него он совершенно исчез, настолько он был обеспокоен состоянием своей партнерши.

Рукава его рубашки были закатаны по локоть, и Вероника смотрела на его руки, такие сильные, с такой смуглой и гладкой кожей. И вдруг поняла, что ей хотелось бы побольше узнать об этом человеке.

— Ралф, вы всю жизнь живете в Австралии?

— Интересуетесь моей биографией? — спросил он с легкой усмешкой, взглянув ей в глаза.

— Интересуюсь, — согласилась она.

— Нас было четверо детей, я самый младший. Родители эмигрировали из Валенсии в Сан-Франциско в надежде обрести кусочек Американской мечты. И ошиблись. — О вопиющей бедности их семьи в Сан-Франциско Ралф рассказывать не стал, сразу перейдя к жизни в Австралии. — Отцу удалось договориться о работе в Мельбурне. Работал он много и тяжело, но через несколько лет все же смог перевезти семью к себе.

Вероника не спускала с Ралфа глаз, чувствуя, что сказано еще далеко не все.

— Значит, вы уже здесь, в Мельбурне, окончили школу?

— Да. Мне даже посчастливилось поступить в университет и успешно окончить его.

— Ох, вот бы и Тони так посчастливилось.

Ралф нехотя доел все, что было у него на тарелке, отодвинул ее и, в свою очередь, спросил:

— А вы, Вероника? Как складывалась ваша судьба?

— Росла и воспитывалась в семье среднего достатка. Частная школа, занятия спортом, университет, друзья, — она слегка пожала плечами и договорила: — Словом, обычная жизнь, ничего особо выдающегося.

—

Мне известно, что ваша матушка пострадала в дорожной катастрофе и лежала в коме до конца своих дней. И что до этого жизнь вашей семьи была вполне сносной.

Ох, мама!.. Непоправимая потеря.

Хуже всего было обнаружить, что ее отец растратил чужие деньги и что его собственное здоровье пошатнулось. Все это в совокупности и привело Веронику к столь отчаянному положению, когда она вынуждена была предложить себя человеку, сидевшему сейчас напротив нее.

— Да, это был нелегкий год, — сдержанно охарактеризовала она самый тяжелый период своей жизни.

— А теперь, выходит, вы всем обязаны мне.

— Выходит так.

Он видел, как расширились глаза Вероники, как вздернулся ее подбородок. Гордость и отвага. Но как ее гордость уживается с ее поступком?

А Вероника думала о том, что ей предстояло прожить в этом доме еще четырнадцать месяцев, три недели и четыре дня. Более четырехсот ночей с человеком, который начинал забираться в ее душу. Как бы она хотела ненавидеть его. А вместо этого подпала под власть его ласк. Собственное тело предает ее, а чувства, не спрашивая дозволения разума, воспаряют подчас так высоко, как нельзя себе было вообразить даже в самых необузданных девичьих фантазиях.

Она встала, собрала тарелки, ножи с вилками и отнесла все это в раковину, очередной раз удивившись тому, что этот богач обходится без прислуги. Пока она возилась с посудой, Ралф наблюдал за ней, видел выпрямленные плечи и несколько стесненные движения, и ему страшно хотелось подойти, обнять ее и нежно поцеловать, чтобы она расслабилась, чтобы ушло из ее тела это мучительное напряжение.

Проснувшись в воскресенье, Ралф решил, что им пора как-то разнообразить свое существование.

Когда они заканчивали завтракать, он заговорил об этом.

— Вы упомянули занятия спортом. А каким именно?

Вероника помолчала немного, вопросительно взглянув на него, и ответила:

— Теннис, плавание. — Она отставила чашку и задумалась, что не ускользнуло от его внимания. — Еще тай-бо.

— Здесь имеется неплохой теннисный корт, бассейн и отлично оборудованный гимнастический зал. Выбирайте.

Вероника взглянула на него, и теперь он удивился, ибо она, кажется, не особенно заинтересовалась.

— Теннис.

Ралф кивнул.

— Через полчаса?

— Хорошо.

Она уже была на корте, поджидая его, и они сначала немного разогрелись, а потом сыграли в полную силу.

Он выиграл, конечно. Ничего другого она и не ожидала, ведь он высокий, широкоплечий, невероятно сильный, так что разгромить ее на корте ему ничего не стоило. Кроме того, он не старался ей подыграть, что было приятно.

— Может, еще?.. — спросила Вероника, хотя и не надеялась на реванш.

— Нет, дорогая, на сегодня достаточно, — ответил Ралф. — Иначе вы перетрудите руку.