Трудовые будни барышни-попаданки 3
Шрифт:
— И что же, брат Жорж?
— Метафора, легко понятная даже тебе: если первый соскоб напоминал базарную площадь в воскресный полдень, то второй — в полночь. Мсье Рамбуа пришлось признать неправоту, а Пичугина несли на руках как триумфатора.
Собеседники чуть помолчали, затем беседа продолжилась:
— А что, брат Жорж, дорого ли стоит микроскоп?
— Зачем тебе, брат Серж?
— Есть задумка… Помнишь, рассуждали мы с тобой про темноту крестьянскую, коей заражены и мещане, да что там, купцы с дворянами не лучше?
— Это ты к чему? Погоди-ка… я ж тебе еще не рассказал, что на другой день в «Ведомостях» прописали
— А я читал. Говорят, опыты сии весьма зрелищны, очередь к тем микроскопам выстраивается. Посмотреть, какие звери в гниющем мясе живут, какие в капусте или в чистой ране. И какой состав их лучше убивает. Вот ежели устроить подобный аттракцион в крупных городах да цену в пять копеек за входной билет установить… а под это дело подать заявку на научную работу! И статью потом самому Пичугину на рецензию послать? Мол, по его методу? Думаю, не откажет!
— Хм… Хм.
— Иваныч, ты чего-то совсем не в духе. Давай-ка по чарочке да возвеселимся.
— Да хоть ведро, легче не станет! Такого жернова на душе сто лет не было.
— Это из-за нового капитана, что ли?
— Из-за него, змия. Взялся то ли из Тулы, то ли из Нижнего, неважно. Такая тварь подколодная, не дай господи тебе, Ефимыч. Вот представь, я бы к тебе пришел в честное заведенье да стал тараканов на столах считать и по каплям мерить, сколько ты наливаешь.
— Не обижай, Иваныч. Мое тараканье стадо скудно, а мерку кабацкую я блюду.
— Вот и я к тому, что тебя в жисть так не обижу. А этот…
— Деньгу выжимать стал?
— Если бы! Все иначе. Объехал раз будки на Москве, собрал все лебарды, что наш брат к стене слонит, да привез губернатору. Тот оружие велел вернуть, но сказал, что коли еще раз мы спать будем, лебарду снаружи оставив, то взгреет, как не бывало. А этот аспид еще все ходит, смотрит, делом не дает заниматься — табачок тереть да продавать. Гоняет почем зря — дескать, не сиди в тепле, ходи по своему участку да поглядывай! Патреты словесные, что от начальства присылают, учи! Чтоб опознать злодея, коли мимо шляться станет… ты такое слышал ли? Чтоб я всем побродягам да пьяницам в рожу заглядывал да носы со лбами им мерил — не сойдется ли с патретой той! Черт его ж разберет, отродясь такого не бывало! Принесло на нашу голову…
— Можа, перетерпи, натешится, глядишь, да отстанет? Или пошлют куда в другое место.
— Как же, жди! Крепко уселся, сказывают. И порядки свои вертит с генеральского дозволения.
— С чего же он в таком почете у начальства?
— Служака, сталбыть, зело проворный да ушлый. Нашел, где подольститься. И в жены, сказывают, губернаторскую дальнюю вдовую родню взял, с приданым. Сам! У них на венчании, сказывают, посаженым отцом был! А этот и рад стараться. Да вот те пример! В Сухаревской части скорняжную мастерскую поломали, шубы украли да меха. Начальство возмутилось: найдите! Тамошний квартальный стал блеять, мол, как искать-то? Где ж их, охальников, теперь найдешь, давно след простыл! А этот новый обернулся, развернулся, шасть куда-то за город, а потом явился с каким-то барином и его собакой. Собачонка-то мелкая, с вислыми ушами, тьфу, одно слово. Но след воровской взяла да и привела команду в подвал за пять дворов от мастерской. Ну а там вся честна компания, пьяные да веселые. И шубу уже перекраивают. Вона как! «По
— Эх, такого шустрого да ушлого за просто так не пересидишь. Чисто новой метлой выметет. Что ж ты думаешь делать, Иваныч?
— Попрошусь у начальства в Ярославль али в Тверь перевести, где нет такого змея. Дослужу уж спокойно. Стар я новые шутки шутить, чай, не собака вислоухая, чтоб фокусы для начальства-то разыгрывать.
Глава 53
Финальная интерлюдия
Часть 3
— А вот пироги, всем пирогам сапоги, всем царям на зубок, честному люду на сыток! — звонкий мальчишеский голос перекрывал базарный гомон влегкую.
На крикуна оглядывались, кто с недовольством, кто со смехом. А кто и подзатыльник бы выдал, да вот беда: зазывала голосил не сам по себе, а из-под локтя дюжего мужика в добротном овчинном тулупе, суконных штанах в мелкую полоску и диковинных сапогах с высокими голенищами.
Мужик этот степенно установил на свободном пятачке необычную тележку с привязанной к ней круглой бочкой. Тележка была скручена из ивовой лозы, на деревянных колесах. Из-под здоровенной бочки, собственно, только и видно было снизу два тех колеса, а сверху ручку, за которую мужик ее и катил.
Новый пирожник ловко приоткрыл деревянную крышку, подбитую снизу войлоком и чистым полотном, да помахал рукой, разгоняя горячий и на диво ароматный парок, поднявшийся из бочкового нутра.
— Налетай, не зевай, сытный дух покупай! — снова звонко выкрикнул мальчишка в толпу. — Пироги царские да боярские, простому люду впервой перепали, втрижды сытнее стали!
Вокруг них уже выстроилась небольшая кучка зевак, вот оттуда и прозвучал закономерный вопрос:
— С чем пироги-то царские-боярские?
— С царским овосчем! — бойко откликнулся паренек, шмыгнув розовым носом-кнопкой и переступив не менее добротными, чем у отца или дядьки, сапожками по снежному насту. — Уж царе-бояре ели, животы потолстели, и в пост, и в мясоед любехонько! Один пирог съел — целый день сыт!
Пироги и верно были на диво пухлые, большие — покрупней привычных пирожных с ячневой кашей. И дешевые. На медную копейку два горячих запашистых пирога.
Первый смельчак нашелся быстро — из извозчиков, те горяченького отведать никогда не отказывались. Купил, так ему еще и выбор предложили: дескать, выбирай, справа в бочке царский овощ с луком, слева — он же с грибками.
Извозчик долго не думал, взял того и того да подивился, что не в грязную руку ему те пироги сунули, а диковинно — в газетном лоскуте. Это ж разорение торговцу!
Но у того была припасена малая стопка тех резаных бумажных лоскутов, свернутых в фунтик, в них он каждому пироги и выдавал в обмен на медную денежку.
— А хорош пирог-то! — восхитился с облучка первый покупатель и вытер руки о солому в возке. — И верно, с двух-та штук сытехонек!
Толпа загомонила.
Часу не прошло, как народ, распробовав новинку, вымел всю бочку подчистую. И мужик с мальчонкой не спеша двинулись с площади в один из боковых переулков, в сторону каморы, которую сняли у дальнего родственника. По дороге завернули к полосатой будке, возле которой бдительно хмурился на толпу страж порядка. Ему с утра уже польстили пирогами, а теперь одарили еще и пятачком на здоровье. Расстались хорошими друзьями.