Трудовые будни барышни-попаданки 3
Шрифт:
За время путешествия и недолгого ожидания дядя-котик не только остановил кровь, но и восстановил душевное спокойствие.
— Чиновник пятого класса, вице-губернатор Нижегородской губернии Михаил Федорович Соколов, — отрекомендовался он засушенным тоном. — Также здесь присутствует моя законная супруга Эмма Марковна Соколова.
Я закусила губу, чтобы не возопить в ответ.
— Бывший земской пристав, служащий Министерства полиции Михаил Федорович Орлов, — весомо сказал Миша и тотчас добавил: — Представьтесь и вы, Эмма
— Вдова капитана гвардии Михаила Шторма, Эмма Марковна Шторм, — сказала я, надеясь, что спокойно. — Готова заявить под присягой, что после утраты мужа не вступала в новый брак. Если этот господин готов повторить свое… странное утверждение, то пусть укажет, в какой день и час произошло это не имевшее место бракосочетание, после чего я в кратчайший срок представлю свидетелей, способных подтвердить мое присутствие в другом месте.
— Заблаговременное алиби всегда производит двойственное впечатление, — бросил дядя-котик.
Я взглянула на генерал-губернатора. На лице Александра Петровича отразилась тень недовольства. Я поняла: ему хотелось поскорее разобраться в запутанной истории. Если же понадобятся свидетели, то «кратчайший срок» — явно не сегодняшний вечер.
— Готова подтвердить под присягой, готова дать любую клятву, что присутствующий здесь господин не является моим мужем, — сказала я, чувствуя, что слегка повторяюсь.
— Ваше сиятельство, — тотчас ответил дядя-котик, — если позволите, я достаточно кратко охарактеризую эту особу, чтобы вы сами пришли к выводу, стоит ли доверять ее словам, как под присягой, так и без.
«Не верьте этому лгуну!» — хотела сказать я, но сдержалась. Еще бы и заорала: «Запомните, я не истеричка и не психопатка!»
Спокойнее, Эммочка, готовься держать удар.
Между тем его сиятельство изволил кивнуть, и дядя-котик начал рассказывать, жонглируя фактами и вымыслом с изяществом опытного адвоката.
— Прежде всего, я считаю, что наш долг отнестись с пониманием и снисхождением к уважаемой юной Эмме… Марковне.
Артист, блин! Будто задумался, имею ли я по своему возрасту право на отчество? Да, я тут самая молодая, кто поспорит.
— Обучение девушки в благородном Институте совпало с трагическим годом нашествия двунадесяти языков. На дорогах войны и бегства загорелась трепетная, хоть и легкомысленная любовь. Увы, новое потрясение: супруг спешит на поле брани, где геройски погибает.
У меня чуть слезы не навернулись. С таким зачином можно и убийство оправдать.
— Так началась столичная жизнь молодой вдовы, не заслужившей такой участи. Но это был лишь первый глоток из чаши страдания. Прошлой осенью в силу некоторых обстоятельств ей пришлось удалиться из блистательной столицы в провинциальную глушь… и даже не успеть проститься с безвременно ушедшей матерью. Состояние рассудка бедняжки может объяснить странный инцидент: проезжая речку, она выскочила из коляски и перепрыгнула перила, но, к счастью,
Вот сволочь! Да, правильно мне говорили: в захолустье нет тайн, а есть умолчания.
— Затем юная вдова принялась утешать себя, пусть и несколько экстравагантным способом: натуралистичными опытами в области физики и химии, пытаясь изобрести небывалые материалы и невиданные светильники. Она закупала нефть, а также различные препараты, над ее поместьем постоянно висело облако черного дыма, а крестьяне жаловались на принуждение к опытам, суеверно считая их контактом с нечистой силой.
«Ложь! Я производила новую, коммерчески востребованную продукцию, это подтверждают доходы от ее продаж и патенты!»
Я мгновенно прокрутила в голове этот монолог. Взглянула на главного зрителя — генерал-губернатора. И поняла: он неуместен. Его сиятельство далек от «рогожерожи» и чая в пакетиках. А вот сумасбродство юной барыни, поданное с таким актерским талантом, для него аргумент.
Я поудобней устроилась в кресле. И после каждого особого витийства начала беззвучно ударять ладонью о ладонь, будто поощряя актера. Тормасов взглянул с недоумением, потом понял и улыбнулся. Вся столичная знать немного театралы.
Выступила я лишь однажды, когда дошло до кумыса и персов.
— Неудовлетворенная науками душа часто предается мистическим опытам. Не случайно в поместье появился калмык-буддист, а паломничество в Макарьевский монастырь обернулось долгим общением с иранцами-магометанами…
— Ваше сиятельство, — сказала я так резко, что дядя-котик замолк, — я могу предоставить все необходимые доказательства, что являюсь христианкой православного вероисповедания. Мне нетрудно прочесть Никео-Цареградский Символ веры. «Верую во единого Бога Отца, Вседержителя…»
И умолкла, взглянув на генерал-губернатора. Раз уж осталась в этой эпохе, надо принять правила игры: и Символ веры знать наизусть, и Бога всегда писать с большой буквы.
— Излишне, сударыня, — с улыбкой ответил Александр Петрович, — я за свою бытность с магометанами по-всяческому общался, даже и с трофейным гаремом приходилось, но вот вам крест: не отуречился.
Миша улыбнулся и вежливо хмыкнул, я деликатно рассмеялась. Один дядя-котик разве что не зашипел: переход на юмор в его планы не входил.
— Да, сударь, — произнес генерал-губернатор, — коли вы считаете Эмму Марковну столь экстравагантной дамой, то почему вы предпочли именно ее?
Если дядя-котик и был застигнут врасплох, то нашелся сразу.
— Все перечисленные мною странности и чудачества этой дамы привели к закономерному интересу духовных властей. Возникла вероятность взятия ее под опеку вплоть до содержания в монастыре. Встревоженная вдова поспешила в Москву, но не нашла покровительства и, случайно встретив меня, попросила о защите, а также призналась в чувствах, следствием чего стало венчание.