Трудовые будни барышни-попаданки 5
Шрифт:
Я посочувствовала слуге — трудно смотреть, куда льешь, когда господин неистово размахивает рюмкой. Уж взял бы чашу или рог, викинг хренов!
— Потому-то мы владеем хамами по праву завоевания! Приплыли, победили, покорили. И не должны про мечи забывать, чтоб народишко на топоры не поглядывал. Вот как у несчастных французишек: франки тысячу лет галлами владели, потом поверили Вольтеру, напудрились, обабились, не заметили, как подлый народ взялся за пики и гильотину на площади поставил. Не теряй голову — и башку не потеряешь.
Его
Какой-то восточный князек подцепил обедневшую княжну Ростовскую, и теперь их отпрыск вообразил себя норманном, владеющим Русью по праву завоевания. Отрезать бы этому мерзавцу все, что отрежется, и отправить отдельными посылками на Железные острова!
Этот-то маньяк, заигравшийся в средневековье, — ладно. Беда, что половина русского дворянства, а как бы и не три четверти, подпишется под смыслом этого монолога. Завоеватели мы, со шпорами и саблями, а значит, нам и земля принадлежит, и народ.
Не хочу дожить до отмены крепостного права в 1861 году. Надо пораньше постараться.
Между тем князь наконец заметил смену сосуда. Оставил пустую рюмку, поднял стакан, поднес к губам, но не отхлебнул. А уставился на дверь.
— Кто распорядился? — вопросил грозно, но не в режиме недавней истерики. — Приказано было — до вечера не искать!
— Ваша ясновельможное сиятельство, в доме схватили, к заключенному злодею пробиралась, — пояснил стражник в золоченом кафтане.
За его спиной стояли два охламона, одетые попроще, и держали за руки Татьяну.
Глава 9
Почтовая станция между Санкт-Петербургом и Москвой, несколько дней спустя.
Ваше Императорское Высочества.
Извините, что пишу по-руски, но Ваш папА при мне не раз говорил, что подданным русского царя следуют знать отечественный язык как француский. Маменька тоже меня учила писать по-руски.
Простите великодушно, пишу второпях, на почтовой станции, где нам меняют лошадей. Мы уехали очень спешно, чтобы найти в Москве злодеев, которые похитили Степашу.
Я не рассказывал Вам про Степашу. Он хороший мальчик (bon garcon), ровесник (pair) моей Лиззи. Они вскормлены одним молоком. Мама Степаши вышла замуж и уехала в Москву два года назад.
Степаша был ангел-хранитель и для Лиззи, и для меня. Он всегда играл со мной (jouer). Если я намочил ноги или запачкал одежду, он менял ее быстрее, чем заметит бонна или Лиззи. А это важнее.
Однажды я заблудился в лесу и не успел заплакать, как Степаша меня нашел. Посадил на плечи, принес на аллею и не спускал на землю, пока Лиззи не пообещала меня не корить.
Лиззи очень умная девочка (fille intelligente), но иногда громко кричит и машет руками. Только Степаша мог придать
Отец Степаши страдает (malade) склонностью к горячительным напиткам. В Москве он покинул службу и стал жертвой настоящих злодеев. Они похитили отца Степаши, а потом его маман и маленьких кузенов. Их сокрыли в подземелье, но Степаша смог передать письмо о своем бедственном положении. Письмо получила моя маменька, когда путешествовала (voyage) и передала отцу с фельдъегерем.
В письме не было сказано, в какое преступление (crime) вовлечен отец Степаши, но мой папа сразу догадался.
— Это тайный центр по выпуску поддельных ассигнаций! — воскликнул он. — Я должен ехать в Москву!
Ваше Императорское Высочества, не буду скрывать, я впал в печаль. Ведь это грустно, когда уехала маменька, а теперь уедет и папА. И тут я вспомнил, как просил маменьку взять меня в поездку. Она же уговорила меня остаться, сказав, что если папенька куда-то поедет, то возьмет с собой. А папа кивнул в знак согласия.
Я немедленно напомнил об этом отцу. Он начал убеждать меня быть дома. Наверное, я был непочтительным сыном, но снова и снова говорил о поспешном обещании. Наконец, он сказал:
— Я намерен уехать через полчаса. Ты не успеешь собраться.
Ваше Императорское Высочества, мой друг Александр, как Вы просили меня называть, это были неосторожные слова. Когда отец вышел во двор, я уже стоял там вместе с двумя корзинами, узлом с одеждой (paquet avec des vetements), большим дорожным саквояжем и верной няней Павловной. Она не верила до последней минуты, что я куда-то поеду поздним вечером, но собрала меня в дорогу быстро и тщательно, как, наверное, снаряжают корабль в кругосветное плавание.
Папенька вздохнул. Я утешил его тем, что Павловна, в отличие от багажа, остается. Папенька велел лакею все сложить в сани, и мы двинулись в путь. Хотя еще час назад я предполагал отойти ко сну (aller au lit).
Перед отъездом у нас состоялся короткий разговор. Папа сказал, что его лакей Федор окажет нам необходимые услуги. Но няню мы не взяли, поэтому чистить зубы, умываться и делать другую гигиену (la proprete) мне надлежит самому. А если я буду голоден, то должен не ждать, пока мне предложат пищу, а попросить или даже взять из корзины.
— Наше путешествие сродни военному походу, — пояснил папа.
Я обрадовался такому сравнению и спросил папеньку: кто же наш супостат? Он рассказал, что узурпатор Бонапарт, желая расстроить российские финансы, а также получать продовольствие и фураж, прибегая не к насилию, а к обману, использовал поддельные ассигнации. Не так давно считалось, что он печатал их в Париже. Однако еще с 1812 года ходили слухи, будто Наполеон привез необходимые печатные механизмы для изготовления российских денег в Москву, но не смог вывезти.