Труды по истории древней Церкви
Шрифт:
Относились ли эта встреча и разговор к Антиохийскому собору, или же к Никейскому, — из отрывка письма Наркисса открывается, что внимание Осия привлекали воззрения не только Евсевия Кесарийско–го, но и Наркисса, и это делается вполне понятным именно ввиду антиохийского послания, если бы вопрос был поставлен Осием и в Никее.
3. В 343 г. (по Швартцу — 342 г.) Осий председательствовал на соборе в Сердике. Восточные епископы, прибыв в Сердику в количестве 80 (в том числе и Наркисс), отказались участвовать в соборе и написали из Сердики [237] обширную энциклику, в которой провозгласили низложенными Юлия Римского, Осия, Протогена Сердикского, Гавден–тия Наисского и Максимина Трирского, за их защиту осужденных ранее восточными епископов — Афанасия Великого, Маркелла Анкирского и других. Изыскивая против своих противников всевозможные обвинения, Осию они ставят, между прочим, в вину то, что он, когда был на Востоке, то находился в близких дружественных сношениях (ad-haerebat pessime et carus fuit), кроме Павлина, «епископа Дакии», другом которого он был, с Евстафием и также Киматием, что он, изначала (ab initio) будучи в союзе с подобными лицами и благоволительно относясь всегда к преступным людям, действовал во вред Церкви и оказывал всегда (semper) помощь врагам Бога. [238]
237
Как говорят они сами в послании, п. 23. По Сократу, II, 20, они устроили собор в Филиппополе и оттуда писали послания (будто бы с анафемат–ствованием и утверждением , что невероятно).
238
Hilarii Pictav. Fragm. hist. Ill, . 27 {Migne. PL. T. 10. Col. 674BC): Sed Ossium [damnavit omne concilium] propter supradictam causam [= общение с Маркеллом и Афанасием и некоторыми другими] et propter beatissimae memoriae Marcum, cui graves semper injurias inrogavit: sed et quod malos omnes pro criminibus suis digne damnatos totis viribus defendebat, et quod convixerit in Oriente cum sceleratis ac perditis. Turpiter namque Paulino quondam episcopo Daciae individuus amicus fuit, homini qui primo de maleficiis fuerit accusatus et de Ecciesia pulsus, usque in hodiernum diem in apostasia permanens cum concubinis publice et meretricibus fornicetur, cujus maleficiorum libros Ma-cedonius episcopus atque confessor a Mopso combussit. Sed et Eustasio et Qui-matio adhaerebat pessime et carus fuit, de quorum vitae infamia turpi dicendum nihil est: exitus enim iilorum eos omnibus declaravit. His itaque ac taiibus junctus ab initio Ossius, sceleratis semper favens, contra Ecclesiam veniebat, et inimicis Dei semper ferebat auxilium.
Здесь
4. Если от арианствующих обратимся к защитникам никейской веры, то, по–видимому, нужно бы ожидать упоминания об Антиохий–ском соборе и участии в нем Осия у св. Афанасия Великого. Однако и он, подобно Евсевию, по тем или иным основаниям умалчивает о самом соборе, и поэтому нельзя и от него требовать прямых указаний на роль на этом соборе Осия.
239
Совершенно невыясненными, по–видимому, остаются пока отношения Осия и к другим упоминаемым в послании лицам. Неизвестно, кто такой «блаженнейшей памяти Марко, которому Осий «причинял всегда тяжкие обиды». В числе никейских отцов упоминаются в Лидии (Gelzer. Index restitutus, № 136; , no Lequien, Blandum или Blaundum, no Ramsay; cf.: Gelzer. P. 247), (№ 206) и в Ахайе (№ 213; = , p. 239); это же имя носил преемник Сильвестра на Римской кафедре (18 января — 7 октября 336 г.), может быть, тождественный с труднообъяснимым «Марком» в адресе письма Константина к папе Мильтиаду (Eus. . е. X, 5, 18), и в таком случае бывший влиятельным деятелем еще до возведения на кафедру. Не менее загадочным является «Павлин, некогда епископ Дакии», individuus amicus Осия, низложенный по обвинению в занятиях магией (de maleficiis) и проводивший, по заявлению восточных, недостойную жизнь и во времена Сердикского собора. Созомен (III, 11) или читал в послании вместо «» «», или сам лишь по недоразумению назвал этого Павлина Антиохийским. Отсюда, доверяя показанию Созомена, Э. Зее–берг (Loc. cit., 104–105) (подобно Valois) полагает, что этого Павлина и нужно видеть в упоминаемом бл. Иеронимом Павлине — предшественнике Евстафия на Антиохийской кафедре; низложен он был самими православными. Но вернее принимаемое Д. А. Лебедевым (853 = 23) мнение Лекиена, Ляйтфута и Гуоткина, что предшественником Евстафия был Павлин, перешедший в Антиохию из Тира и вскоре затем скончавшийся. Вопрос о Павлине, «другом» которого был Осий, остается, таким образом, открытым. Если не отождествлять его с Павлином, епископом в Киликии, присутствовавшем и на Антиохийском (вероятно, № 31) и на Никейском (№ 89) соборах (за это отождествление может говорить до некоторой степени то обстоятельство, что обличителем его, сжегшим его книги, явился именно Киликийский епископ — Македоний Мопсуестийский, бывший на тех же соборах и затем в Сердике), то нужно предполагать существование еще особого Павлина. Едва ли можно согласиться с С. Л. Епифановичем (Труды Киевской Духовной академии. 1913. Январь. С. 132), что это — известный пресвитер Павлин, глава евстафиан. Не имеется, по–видимому, каких-либо данных для уяснения отношений Осия и к Киматию — Антарадскому (в Финикии), но не Палтскому (в Килисирии), если в упоминании об «exitus» его и Евстафия видеть указание на конец жизни, так как Киматий Палтский был в живых еще в 362 г.
В приводимых Афанасием в его «Апологии против ариан» (ок. 350 г.) посланиях мареотского клира отцам Тирского собора и гражданским властям можно находить, по крайней мере, некоторые данные относительно пребывания Осия в Александрии, которые могут бросать свет и на деятельность его в Антиохии, если признать, что он потом отправился туда. В первом из этих документов сообщается, что когда Осий был в Александрии, там созван был собор, в котором принимал участие Осий и на котором был низложен рукоположенный пресвитером Коллуфом Исхира. [240] Из употребленного же во втором документе выражения, что тогда «общим собором Осия и бывших с ним епископов» и сам Коллуф, вообразивший себя епископом, возвращен в пресвитерское состояние, [241] можно заключать, что Осию на Александрийском соборе принадлежало — по крайней мере почетное — председательство, т. е. та самая роль, с которой он выступает и на Антиохийском соборе, если видеть именно его в поставленном выше Евстафия «Евсевии» новооткрытого послания этого собора.
240
Athan. Apol. с. arian., . 74 (Bright, p. 88): [] – ', , .
241
Ibid. п. 76 (. 90): , , , []. Ввиду этого совершенно определенного заявления совсем неуместным является сомнение Гефеле (I2, 281) по поводу п. 74, присутствовал ли Осий на самом соборе в Александрии.
Разумеется, факт созвания Антиохийского собора и роль на нем Осия должны были быть в свое время хорошо известны Афанасию. И может быть, говоря в «Апологии о своем бегстве» (357–358 гг.) об Осии: «Какой бывал собор, которого он не был руководителем? И не убеждал ли он всех, рассуждая право? Какая только Церковь не хранит наилучших воспоминаний о его предстоятельстве?» [242] — Афанасий имел в виду не только лишь Александрийский, Никейский и Сердикский соборы, но и Антиохийский. И ариане, по Афанасию, жаловались на Осия как председателя или руководителя созывавшихся для противодействия им соборов. [243]
242
Apol. de fuga, п. 5 (Bright, p. 161): ; , ; .
243
Hist, arian. ad mon., . 42 (p. 212): , » , .
5. Историки–синоптики V в., Сократ, Созомен и Феодорит, не говорят об участии Осия в Антиохийском соборе; но они ничего не знают и о самом соборе. Сведениями, которые они сообщают об истории арианского спора до Никейского собора, они обязаны, в конце концов, «Жизни Константина» Евсевия и сборнику соборных документов Савина.
Но у Созомена при этом есть своеобразная особенность в сравнении с Сократом и Феодоритом. Он сообщает, что Осий был послан императором не только в Александрию для примирения споривших о догме, но и на Восток для устранения разногласия по вопросу о праздновании Пасхи. [244]
244
Sozom. . е. I, 16, 5, Hussey, I, p. 79–80: , ' « . Созомена, очевидно, повторяют Никита Хониат и Никифор Каллист. Nic. Chon. Thesaur. V, 5 (Migne. PG. Т. 139. Col. 1366 В): Hosium Alexandriam ablegat, ut eos reconciliet, qui seditionem ibi super dogmate concitabant, atque illos etiam, qui in Oriente de Paschae festo digladiabantur. Niceph. Call. H. е. VIII, 12 (Migne. PG. T. 146. Col. 52 D): , . – .
Рассказ Созомена в данном случае (1,16) признают неудачной комбинацией известий, взятых из Сократа (Евсевия) и Савина, [245] и в сообщении о двух целях его путешествия видят не более лишь как собственную его догадку. [246] Предположение, что мы имеем дело у Созомена с его лишь неправильным выводом, вполне возможно. Однако, возможно и то, что Созомен, вообще более внимательно относившийся к общим у него с Сократом источникам, [247] имел в них и какие-либо указания для своего категорического утверждения о путешествии Осия не только в Александрию, но и на Восток. Если Константин уже до отправления Осия был более или менее заинтересован вопросом о Пасхе, он мог дать то или иное поручение ему и об этом предмете, когда тот отправлялся в Александрию, хотя бы это дело отступало на второй план перед главной его задачей. Но для надлежащего ознакомления с этим делом он именно и должен был бы после Александрии посетить еще и Антиохию. [248]
245
Schwartz . Zur Geschichte des Athanasius. VII//Nachrichten, 1908. . 3. S. 363.
246
Schoo G. Die Quellen des Kirchenhistorikers Sozomenos. Berlin, 1911. S. 137.
247
Ibid., 12, 18.
248
Если
Таким образом, если у современных Осию авторов нет прямых и решительных указаний на поездку его в Антиохию и участие в бывшем там соборе, то нет ничего и такого, что противоречило бы предположению об этом. Имеются, во всяком случае, данные, которые с удобством могут быть истолкованы в пользу этого предположения. Созомен же говорит прямо о его миссии и на Восток.
И в общем ходе событий, из которых слагается история арианского спора в доникейскую его стадию, начиная с утверждения власти Константина на Востоке, насколько эта история ныне может быть воспроизведена на основании прежде известных и вновь открытого памятника, путешествие Осия в Антиохию и его председательство на противоарианском соборе не представляют, по–видимому, ничего неестественного и непонятного. [249]
249
Вопрос о годе Хрисопольской битвы (18 сентября), окончательно отдавшей под власть Константина восточную половину Империи, с давних пор решается неодинаково: в пользу и 323 г. (J. Godefroy, Tillemont), и 324 г. (Valois).
Обычно в новейшее время принималась первая дата. Но теперь возникший по этому вопросу в последние годы спор (Mommsen, Ed. Schwartz, Viereck — 323, Seeck, Collinet, Jouguet, Maurice — 324), по заявлению W. Liebenam. Fasti consulares Imperii Romani. Bonn, 1910. S. 120, «darf-durch die von Jouguet veroffentlichten papyri des Museums in Kairo zu gunsten des letzteren datums als erledigt gelten» (ср. также Hefele-Leclercq. Hist, de conciles, 1907,1, 1, 418,: «La date 324 est definitivement demontree par P. Jouguet. En quelle a nee finit la guerre entre Constantin et Licinius? Dans les Compt. rend, de Acad, des inscr. 1906. P. 231—236»). С комментарием издал филадельфийский папирус Seeck в Rhein. Museum, 1907. Bd. 62. S. 519–532. Литература вопроса указана у Liebenam. Loc. cit. Швартц, признавая, очевидно, возможным истолковывать (подобно Viereck'у в Archiv fiir Papyrusforschung, 1908) новые данные иначе, нежели толкуют их сторонники 324 г., продолжает держаться даты 323 г. и в последнем своем труде: Kaiser Constantin und die christliche Kirche. Leipzig, 1913. S. 90. — Следует, во всяком случае, заметить, что против 324 г. едва ли можно возражать, указывая на недостаточность времени между 18 сентября 324 г. и 19 июня 325 г. дня того, чтобы могли совершиться в этот промежуток все предполагаемые в нем события из истории арианского спора (Schwartz, IV. Nachrichten, 1904, 5. S. 542, на него ссылается Viereck, 162,). Два собора сторонников Ария, в Вифинии и Палестине (Soz. I, 15), могли быть еще до запрещения Лицинием епископам составлять соборы (Ens. V. С. 1,51), так как в действительности неизвестно ни время этого запрещения , ни время, когда были эти соборы. Если предположить затем, что Осий отправился в Александрию вскоре же после хрисопольской победы, то 9 месяцев будет достаточно и для путешествия Осия в Египет и на Восток, где в Антиохии он мог принять участие в соборе, бывшем в конце 324 или начале 325 г., и для рассылки затем Константином посланий епископам с приглашением их на собор в Никею и прибытия самих епископов в этот город к 19 июня 325 г. Что касается вопроса о «великом соборе в Анкире», то и с этой стороны в данном случае не представляется никаких затруднений, если принять высказываемое ниже предположение об этом соборе. Нужно иметь в виду при этом, что Константин приглашал епископов прибыть в Никею с возможной поспешностью (Eus. V. С. III, 6, 1: --; ср. самое послание Константина), распорядившись о бесплатном содействии им почтовых учреждений (, ); разумеется, приложены были прежде всего заботы и к возможно быстрому распространению пригласительного послания его во всех концах Империи (сам император в своей, передаваемой Евсевием, III, 12,3, речи на соборе говорит: [о неожиданной для него распре епископов] – [al. , ] [al. ]). — Обстоятельства созвания Никейского собора едва ли, таким образом, можно ставить в параллель с обстоятельствами созвания именно Ефесского собора 431 г. (указ 19 ноября 430 г., собор должен был открыться 7 июня 431 г., через 6 месяцев 18 дней, в действительности открылся лишь 22 июня), как делает это Д. А. Лебедев (С. 1023 = 43), полагающий вообще, что «4–х месяцев по тогдашним условиям было слишком мало для того, чтобы епископы имели возможность поспеть вовремя в Никею», и на этом основании слишком, кажется, уверенно относящий и указ Константина о соборе в Никее, и предшествовавший указу Антиохийский собор к осени 324 г., и таким образом как бы совсем не допускающий возможности, чтобы и то, и другое имело место уже в 325 г. На деле, из примера созвания Ефесского собора 449 г. видно, что для приглашения на Вселенский собор считался достаточным срок именно в 4 месяца (указ 30 марта 449 г., собор назначен на 1 августа, открылся 8 августа); а из примера даже такого грандиозного собора, как Халки–донский, видно, что смотрели как на достаточный для этого и на срок, даже меньший 3,5 месяцев (указ 17 мая 451 г., собор назначен в Ефесе на 1 сентября, открылся после приглашения отцев из Ефеса в Халкидон лишь 8 октября). Как показала история собора 431 г., длинный срок тогда сопровождался лишь значительным опозданием и восточных епископов с Иоанном Антиохийским во главе, и римских легатов. Зееберг (S. 223) возвращается к употребленному Швартцем обозначению Антиохийского собора, как собора «324/325» года. — Между прочим, на возражение о недостаточности времени для миссии Осия в случае признания 324 г. годом Хрисопольской битвы отвечал выдвинувший впервые в новое время эту дату О. Seeck. Die Zeitfolge der Gesetze Constantins//Zeitschrift fixr Rechtsgeschichte, rom. Abt. X (1889). S. 193–194. По его мнению, Никейский собор мог быть назначен Константином еще до отправления Осия, и миссия последнего должна была иметь именно подготовительное по отношению к собору значение; в таком случае 8–ми месячный промежуток до собора окажется достаточным (Зеек принимает как дату собора 20 мая, в действительности ошибочно стоящую у Сократа, 1,13, вместо 19 июня, так как Сократ, очевидно, читал в своем источнике 'вместо ). Обращает Зеек внимание также на приведенное выше заявление самого Константина о поспешном созва–нии им собора (V. С. III, 12,3). На краткость времени от момента издания указа до срока явления на собор может указать, по его мнению, и очень сравнительно малое количество западных епископов (если именно не причислять к западу греческого Иллирика), прибывших на собор; он думает при этом, что даже и бывшие на соборе представители латинского Запада, напр., Цецилиан Карфагенский, Марк Калабрийский, Никасий Дижонский, также и римские пресвитеры, могли находиться на Востоке ко времени созвания собора по каким-либо делам, независимо от приглашения на собор; а для Домна Стридонского расстояние до Никеи было не больше, чем и для Александрийского или Кесарийского епископа. — Однако в предположении о назначении собора еще до отправления Осия и о нахождении указанных представителей латинского Запада при Константине, помимо приглашения на собор (как бы ни объяснять малое число западных на соборе), нет необходимости. Указанные выше аналогии соборов 449 и 451 гг. и отмечаемая прямо и неоднократно в источниках особая поспешность в созвании собора дают основания считать не слишком поздним временем для указа императора о соборе и первые месяцы 325 г. И в этом случае могли получить приглашение и прибыть в Никею епископы даже отдаленных краев Запада и Востока. Путь, напр., из Бордо до Константинополя можно было совершить в полтора месяца (см.: Болотов В. В. Лекции, IV, 23). С другой стороны, от Селевкии–Ктисифона (в Персии) до Нисивина (Низибии) было около 18–19 дней пути, и отсюда до Антиохии — 13–14 (Болотов В. В. Из истории Сиро–Персидской церкви//Христианское Чтение. 1900.1. С. 435). От Антиохии, напр., до Ефеса — 30–33 дня (Болотов В. В. Из церковной истории Египта. Ш/ / Христианское Чтение. 1892.1. С. 82). Из Антиохии в Константинополь, путешествуя, правда, с совершенно исключительной поспешностью, почти без отдыха, можно было прибыть и в 5 дней, как показывает пример магистра Кесария в 387 г. (Sievers G. Das Leben des Libanius. Berlin, 1868. S. 182).
К этому периоду относятся документы:
1) прежде всего, послание Александра Александрийского к Александру Фессалоникийскому (Theodor. 1,4); terminus post quern послания — победа Константина над Ликинием, и вместе адресат — Александр Фес–салоникийский, а не Византийский, установлены В. В. Болотовым;
2) письмо Константина к Александру Александрийскому и Арию, посланное с Осием (Eus. V. С. II, 64–72);
3) новооткрытое послание Антиохийского собора к Александру Фессалоникийскому;
4) письмо Константина с приглашением епископов на собор в Ни–кею вместо Анкиры.
Имея в виду факт отправления посланий Александром Александрийским и Антиохийским собором к Александру не Византийскому, а Фесса–лоникийскому, и предполагая путешествие Осия в Антиохию и его участие в бывшем там соборе, можно следующим образом представлять ход событий в указанное время.
В самом начале истории арианского спора при Константине нужно поставить письмо Александра Александрийского к Александру Фесса–лоникийскому. В. В. Болотов предполагает даже, что, может быть, получение этого письма Александром Фессалоникийским и его заявление Константину по этому поводу и вызвало ближайшим образом посольство императором Осия в Александрию с письмом самого Константина к Александру Александрийскому и Арию. [250]
250
Theodoretiana, 154.
Но Константин мог отправить Осия и независимо от внушений Александра, сразу после окончательной победы над Лицинием.
В Александрии Осий, на соборе, на котором он занимал первое место, успел уладить лишь коллуфианское дело, но убедился в безуспешности привести Ария в соглашение с Александром. И так как догматический спор уже давно вышел за пределы Александрии и Египта и за Арием стоял ряд влиятельнейших епископов в Малой Азии и на Востоке (соборы в Вифинии и Палестине, Soz. 1,15), то приходилось считаться уже не только с Арием, а и с этими его защитниками. Естественно предположить, что если не д ля решения дела, то для окончательного его выяснения Осий на обратном пути из Александрии в Никомидию, к Константину, посетил и Антиохию, если даже он и не имел специального поручения об этом от императора (но Созомен говорит даже прямо о таком поручении). Там он мог собрать точные сведения и о восточном протопасхитстве.