Труллион (Аластор 2262)
Шрифт:
Ялик выплыл на Приморский плес. К югу в полутора километрах виднелся Ближний остров, за ним Средний, чуть шире и выше Ближнего, а еще южнее — Дальний, самый широкий и самый высокий из трех. Три силуэта затуманивались парящей дымкой в различной степени — Дальний остров уже почти сливался с небом над горизонтом.
Лодка скользнула в узкую протоку Афинри, где кроны молчеягодных деревьев образовывали протяженную арку над темной стоячей водой. Здесь отчетливо ощущался запах мерлингов. Харрад и Глиннес оба насторожились, внимательно наблюдая за редкими всплесками воды. По каким-то причинам,
Лодка вынырнула из полутьмы на солнечный Флехарийский плес. Южнее, на Пяти островах, содержал древнюю усадьбу Таммас, лорд Дженсифер. Высоко вздымаясь над плесом на подводных крыльях, в стороне мчалась небольшая парусная яхта. За рулем сидел лорд Дженсифер собственной персоной — круглолицый здоровяк лет на десять старше Глиннеса, дюжий в плечах и в груди, но, пожалуй, тонконогий. Ловко повернув на другой галс, аристократ заставил яхту описать пенистую дугу и плыть параллельно ялику Харрада, после чего подобрал парус. Потеряв скорость, яхта опустилась днищем в воду.
«А! Никак молодой Глиннес Хульден вернулся со звезд! — кричал Дженсифер. — Добро пожаловать в Низины!»
Глиннес и Харрад оба поднялись на ноги и отдали честь, что подобало делать при встрече на воде с людьми высокого звания.
«Благодарю вас! — отозвался Глиннес. — Рад вернуться, очень рад».
«Конечно, где еще найдешь такие места! И какие у тебя планы насчет старого имения?»
Глиннес был озадачен: «Планы? У меня нет никаких особенных планов... По-вашему, должны быть?»
«На твоем месте я бы призадумался. Ты же у нас теперь сквайр Рэйбендерийский!»
Глиннес прищурился, глядя на сверкающий водный простор в сторону родного острова: «Надо полагать, так оно и есть, если Шайра действительно погиб. Я родился на час раньше Глэя».
«И правильно сделал, позволь тебе заметить! Да, гм... Сам увидишь, что тут говорить». Дженсифер принялся расправлять парус: «Как насчет хуссейда? Будешь играть за новый клуб? Нашей команде пригодился бы Хульден».
«Еще ничего не знаю, лорд Дженсифер. События сбивают с толку, не могу сказать».
«Конечно, конечно, все в свое время», — Дженсифер опустил и натянул парус. Яхта рванулась вперед, вздыбившись на подводных крыльях, и резво понеслась по Флехарийскому плесу.
«Вот забава так забава! — завистливо произнес Харрад-младший. — Эту штуковину ему доставили с планеты Иллюканте межзвездным экспрессом. Представляете, сколько она стоила?»
«Не опрокинулась бы, — с сомнением покачал головой Глиннес. — Рискованное это дело, плавать в одиночку наперегонки с мерлингами!»
«Лорд Дженсифер любит показать, что не боится ни бога, ни черта, — усмехнулся Харрад. — На самом деле, говорят, яхта вполне безопасна. Прежде всего, она не тонет, даже если опрокинется. Он всегда может взобраться на днище и переждать, пока кто-нибудь его не подберет».
Они пересекли Флехарийский плес и свернули в Ильфийскую протоку. По левую сторону тянулся
Ялик приткнулся к причалу Рэйбендери. Выгрузив чемоданы и заплатив Харраду-младшему, Глиннес сердито смотрел на старый дом. Почему веранда не только покосилась, но и рассохлась? Почему сорняки так буйно разрослись? Само собой, любой трилль только приветствовал приятную привычную изношенность и потертость вещей и построек — в определенных пределах. Убогое состояние дома явно выходило за эти пределы. Пока Глиннес поднимался на веранду, ступени стонали и гнулись под его весом.
Что-то яркое привлекло его внимание на дальнем краю луга, у самого Рэйбендерийского леса. Глиннес прищурился, присмотрелся. Три палатки — красная, черная, темно-оранжевая. Шатры треваньев. Глиннес покачал головой с гневным неодобрением: он вовремя вернулся.
«Эй, кто дома? Есть кто-нибудь?» — позвал Глиннес.
В дверном проеме появилась высокая фигура его матери. Маруча взглянула на сына с изумлением, подбежала на несколько шагов: «Глиннес! Как странно, что ты здесь!»
Глиннес обнял и поцеловал ее, игнорируя подспудный смысл ее приветствия: «Ну да, я вернулся. Мне тоже все кажется странным. Где Глэй?»
«У кого-то из товарищей. Смотри-ка, ты выглядишь просто молодцом! Возмужал, подтянулся!»
«А ты у нас ничуть не изменилась — все такая же красавица».
«Ох, Глиннес, брось, похвалы меня не красят. В душе я дряхлая, как древние холмы, да и выгляжу, наверное, не лучше... Ты, конечно, слышал печальную новость?»
«Шайра? О, да. Меня это подавляет чрезвычайно. Кто-нибудь знает, что произошло?»
«Ничего не известно, — почему-то строго, даже чопорно произнесла Маруча. — Ну садись, Глиннес, сними свои превосходные ботинки, дай отдохнуть ногам. Хочешь яблочного вина?»
«Не откажусь. Перекусить чем-нибудь тоже не мешало бы, я здорово проголодался».
Маруча подала вино, хлеб, мясной холодец, фрукты и морской паштет. Пока Глиннес ел, она сидела и смотрела на него: «Я так рада тебя видеть. Что ты собираешься делать?»
В словах матери Глиннесу почудилась едва уловимая холодность. Что ж, Маруча всегда сторонилась бурных проявлений чувств. Он ответил: «У меня нет никаких планов. Только что услышал о пропаже Шайры от Харрада-младшего. Значит, он так и не женился?»
Маруча неодобрительно поджала губы: «Никак не мог собраться с духом... Само собой, у него были подруги, то одна, то другая».