Труп на балетной сцене

Полл Эллен

Харт в роли Пипа вышел на поклон последним. При виде звезды зал всколыхнулся; потом люди делились впечатлениями: никогда Хайден не танцевал так блестяще, так тонко и глубоко. Подобные выступления не забываются. Сначала он поклонился по-викториански неглубоко, потом еще раз, а когда овация перешла в гром — низким театральным поклоном. Светлые волосы слиплись от пота, лицо блестело. Он поднял глаза на самый последний ряд, обвел взглядом весь зал, прижал руку к сердцу, улыбнулся и снова поклонился; затем взял за руку Электру и вывел вперед. Упал перед ней на одно колено и поцеловал кончики пальцев. Когда

он поднялся (Джульет, как и все остальные, тоже вскочила на ноги), ей показалось, что в его глазах мерцает горячечный огонь. Игра света, решила она.

Занавес упал, поднялся снова; начался парад всех, кто трудился за сценой: дирижер, композитор, Грег Флитвуд и, наконец, Рут — маленькая и непохожая на себя в официальном платье. Она нервно гримасничала, не в силах справиться с собой и изобразить нечто отдаленно напоминающее пристойную моменту любезную, благодарную улыбку, и поклонилась так, что все поняли: и она некогда была великой балериной. Макс Девижан вынес балетмейстеру гигантский букет цветов, и наконец занавес опустился в последний раз.

Промелькнувшие три часа избавили Лэндиса и Джульет от скованности; они, развалившись в креслах, смотрели на макушки расходящихся из оркестровой ямы музыкантов и обменивались впечатлениями о том, что только что видели и слышали. Внезапно их перебил кто-то из приятелей Джульет, и она небрежно представила Лэндиса. Потом Мюррей холодно кивнул кому-то из своих знакомых. Джульет никогда бы не подумала, что он может быть настолько чопорным, ведь речь шла всего лишь о ритуальных «здравствуйте — до свидания». Однако бруклинский выговор моментально взлетел до самых высот.

После того как зрители разошлись, Янч устроил на сцене фуршет с шампанским. Пригласили всю труппу и довольно широкий круг избранных: спонсоров и членов правления. Известно, что подобные мероприятия способствуют притоку в студию новых средств. Однако Джульет решила, что ей лучше улизнуть — вернуться домой и готовиться к своему празднику. Рут была единственным человеком, кого она хотела видеть. Но ее-то в минуту успеха и возьмут в оборот восторженные почитатели.

— Ты ведь со мной? — спросила она Лэндиса, когда они наконец добрались до лестницы и начали спускаться в фойе.

Тот с сомнением поморщился:

— Не забывай, многих из этих людей я официально допрашивал. Боюсь, в моем присутствии они могут испытать неловкость.

— И что из того?

— А то, что твоя вечеринка для них. А мое присутствие может все испортить.

Несколько секунд Джульет не знала, что ответить. Чего-то в этом духе она ожидала. И ожидала с раздражением. Не могла избавиться от мысли, что эти отговорки вызваны его обычной робостью и нежеланием оставаться с ней наедине, а не заботой о чувствах танцовщиков.

— Как знаешь, — буркнула наконец Джульет. Оба молча выбрались из запруженного зрителями фойе, миновали тяжелые двери и оказались на улице. Вечер стоял ясный, было все еще тепло. Джульет заранее договорилась, чтобы Эймс взяла машину напрокат и прислала за ней, автомобиль стоял в десятке футов. — Давай хотя бы тебя подброшу. Или ты считаешь, что это тоже что-нибудь испортит?

Мюррей мотнул головой:

— Я только хочу, чтобы твоя вечеринка доставила удовольствие.

— Кому?

Он открыл перед ней

дверцу. И Джульет решилась посмотреть ему прямо в глаза.

— Я бы хотела, чтобы ты тоже пришел.

Мюррей улыбнулся:

— Тогда подойду попозже. — Он подсадил ее в машину и терпеливо ждал, когда Джульет втянет за собой в кузов складки длинной юбки. Потом, наклонившись, проговорил: — Ты сегодня очень красивая, — и захлопнул дверцу.

Уже потом Джульет узнала, что Тери Малоун всем разболтала, якобы подружка Рут мисс Бодин живет в чем-то вроде городского Тадж-Махала, и мало кто сумел устоять от соблазна посмотреть на такую роскошь. Сыграла свою роль и тяга танцовщиков к вечеринкам. То и другое обеспечило наплыв гостей на праздник Джульет. Члены труппы стали приходить после половины первого. Сначала появились ребята из кордебалета (на официальных мероприятиях до них никому не было дела), потом солисты (которые горько жаловались, что сразу после представления их заставляют заманивать новых спонсоров), затем второй состав, Патрик и наконец, под руки с Рут, Электра и Харт собственной персоной.

Джульет уже приходилось испытывать состояние обезумевшей хозяйки, когда собственная квартира кажется неузнаваемой и сворачивается время. Гости бродили по обоим этажам, они были и в гостиной, и в столовой, и в ее кабинете, ахали у окон, восхищаясь видами. С изумлением и в то же время с пользой для себя Джульет обнаружила, что Тери Малоун разыгрывает из себя младшую хозяйку. Оказывается, балерина заметила и запомнила в квартире гораздо больше, чем могла бы предположить Джульет, и теперь то и дело раздавался ее негромкий писклявый голос: балерина объясняла танцовщикам, где взять выпивку, где помыть руки, откуда позвонить. Джульет начинала понимать, каким образом Тери удалось завоевать доверие Лили Бедиант.

Она была почтительна приятнейшим, достойнейшим образом, и, даже если собеседник понимал, что его пытаются зачем-то охомутать (Джульет заподозрила: Тери хотела, чтобы она ее познакомила с Порцией Клейн), общаться с ней все равно было приятно.

Поразмыслив, Джульет подобрала музыку для второго этажа: Гершвина и Коула Портера, а для первого — Билли Холлидея и Томаса «Фэтса» Уоллера. В гостиной подали холодные, но весьма сытные блюда. И на первом, и на втором этажах были устроены бары. Величественная в темном шелковом костюме Эймс держала в руках всю команду обслуги. Единственное, что раздражало Джульет, был запах цветов. Она просила флориста свести количество букетов до минимума, но тот все равно расстарался. Когда появилась Рут с двумя своими звездами, хозяйка как раз подумывала выскочить на террасу курнуть.

— Дорогая! — Подруга с редкой для нее порывистостью протянула к ней руки и расцеловала в обе щеки. — Ты гений! Я гений! — Она сделала жест в сторону Харта и Электры: — А вот еще два гения! Скажи, они сказочно танцевали!

Джульет с искренней радостью обняла Рут. Но в то же время вид переступающего ее порог Харта неприятно взволновал, даже напугал Джульет. Она почувствовала, как похолодели и стали липкими ее ладони. Как она могла не подумать об этом? Она считала, что Харт совершил двойное убийство, а теперь должна его развлекать, позволять ему разгуливать по своей квартире?