Трусливая Я и решительный Боха
Шрифт:
– Так, - усмехнулся Государь. – Я многое узнал о твоем камушке-подскоке. Он оживает в момент опасности и переносит обладателя по божьему веленью. И только лишь туда, куда решит сам бог. А в твоем случае богиня.
– Маика, - вздохнула я. – Предательница.
В этот раз мужчина улыбнулся даже с сочувствием:
– Стратег. И она в первую очередь радеет о всеобщем благе.
– А что пообещал ей ты?
Боха на один момент неожиданно застыл:
– Это неважно. Важно, что ты со мной и я тебя ни словом больше, ни делом не обижу.
Вот это
– Мы с Винком и Бозеной вышли из нашего Вдоха три дня назад. Именно столько дней требуется, чтобы сюда доплыть. И первым делом намеревались остановиться у посла, господина Митрафайна. Я сообщил ему о своем прибытии негласном. Он в ответ прислал мне с вороном отчет. О тебе, да. Не злись. Но, еще б чуть-чуть и… - мужчина закусил губу. – Случайно! Мы увидели тебя в окно случайно. Точнее, Винк увидел. А дальше нет необходимости в повторе. И если бы не твой камушек, мы б взяли их. Посольская охрана уже бежала к нам. А так и кроме твоей записки есть у нас еще на этом острове дела. Но, ненадолго. Мы их уже почти решили.
– Решительные, - все же разозлилась я.
– Ага, - кивнул с усмешкой Боха. – Скажи: друг другу мы под стать.
– Но, запирать меня ты передумал? – это надо уточнить!
Мужчина лукаво прищурился своими голубыми, нет, небесными глазами:
– С единственным условием, сердце мое: мы всюду будем вместе. Всегда.
– Во всех делах? – да не дай бог!
– А что ты так разволновалась?
– По простой причине: мне власть государственная не нужна.
– Мы разберемся.
– Ты сначала с главным казначеем разберись.
В последующие секунды я словила от мужчины у двери цветную гамму чувств: сожаление темное, облачную нежность, искринки превосходства… Превосходства?
– Дарёна, ты ведь умница, скажи: откуда я узнал о Булдыше из Берегового квартала?
Чень кудлатый!
– От Павола?
– Нет. Он знал лишь название и адрес лавки. Так от кого?
– Боха, от самого Матуса?
– Да, - мрачно бросил он. – От Сыча. Он на допросах мне о многом, об очень многом говорил…
Еще несколько дней назад я, живя в морском городе-острове, тайно мечтала хоть раз, хоть в пол глаза увидеть вблизи эти махины, качающиеся на волнах. Парусные корабли, будто сошедшие с учебных иллюстраций по земной истории и географии. Крутые борта, паутины и сети из прочных канатов, высоченные стволы-мачты и полотнища парусов… Боже мой. За одно это спасибо тебе, верховная богиня Маика! Я думала, что погрузилась в новый мир целиком? Ничего подобного до момента, как увидела парусник. Да что «увидела»? Я на нем уже вторые сутки плыву!
Все наше морское путешествие походило на сюрреалистичный, но захватывающий «корпоратив топ-менеджеров Крайлаба». Ну такой, с элементами посиделок и штурмов мозга на самые разные темы. Мы спорили. Мы смеялись, брали паузы на осмысление, снова спорили, ели, пили… чай и привыкали друг к другу. Нам, всем четверым это было
– А это нам доставили ответные письма и… - Государев взгляд развернулся с удивленным прищуром в самый центр широкой палубы на кучу из аккуратных тюков. – твои вещи, Дарёна, от адира Вилентропа. А письма… вот тебе от него. А второе и третье, хм-м… мне.
– От кого? – Бозена могла себе это позволить. Здоровое любопытство. Я со своей неопределенностью статуса - нет. И что самое противное – вслух. На самом деле тоже маялась неизвестным. И один лишь Винк из нашей четверки «встречающих» был совсем иным в данный момент увлечен:
– Фадей! А ту смачную зубастую рыбу, что я заказывал, вы на Портовом рынке нашли?!
– Да, господин Винкилив! Сейчас кухарю нашему унесем!
– А фрукты и сладости?!
– Да!
– Йох! Муж мой, вот не ожидала!
– Жена моя, это лишь для вас с Дарьей.
– Ну, спрашивай.
– Что?.. А что именно?
Боха, глядя на меня, расплылся в удовлетворенной улыбке:
– Тебе ведь тоже занятно. Второе письмо – ожидаемое. Из посольства с отчетом о похитителях, а еще одно… Я глянул в текст третьего мельком. Там на их обще-зайринском. И, если честно, то удивлен. Оно от здешнего бургомистра. Нашу тайность с Винком раскрыли. И еще до того, как наш посол затребовал право на суд над пойманными бандюгами. И я не понял: причем в этой песне твой ювелир?
– А он «причем»? – спросить надо очень скромно в «этой песне», потому что уже знаешь «куплет». А еще, потупив очи, ноготочком ковырнуть щепу на прогретых солнцем перилах.
– Ага, - глядя на данное представление, протянул Государь. – Упоминается, - сказал и вскинул перед своими очами официальный зайринский бланк с текстом письма. – Как «весьма встревоженный» и «весьма уважаемый»…
– Адир, - вышло со вздохом о собственном несбыточном статусе, но Боха не купился и здесь:
– Он самый. Так причем здесь, Дарёна, адир ювелир?
– Он в то время был как раз там, в доме бургомистра, у его супруги и на частном приеме. Показывал собственные уникальные украшения, которые она в последствии должна была заказать. И, видимо, новости обо мне не пролетели и его стороной. Вот старик и встревожился. И он на самом деле «весьма уважаем». Уверена, адирья Олера именно поэтому оказала на мужа своего посильное влияние в решении вопроса.
А о том, что там не только жена, но и любовница могла скандал за беззакония в городе закатить… промолчим.