Труженики моря

Гюго Виктор

— Похоже на веревку.

— Это змея.

— Веревка, — сказал француз тоном авторитета, — веревка с виселицы. Только я этому не верю.

И он в три прыжка очутился у стены. В отваге его было что-то лихорадочное.

Товарищи, дрожа, пошли за ним и прижались к нему, один справа, другой слева. Они приложили ухо к стене. Говор в доме продолжался. Вот что говорили духи:

— Стало быть, решено?

— Решено.

— Сказано?

— Сказано.

— Человек будет

ждать здесь и уедет в Англию с Бласкито?

— Заплатив деньги.

— Заплатив, конечно.

— Бласкито возьмет его на свою лодку.

— Не спрашивая, откуда он.

— Это до нас не касается.

— Не спрашивая его имени.

— Имени не спрашивают, только взвешивают кошелек.

— Ладно. Человек будет ждать здесь в доме.

— Что ж он будет есть?

— Будет сыт.

— Чем?

— Да вот тем, что я принес в мешке.

— Хорошо.

— Можно оставить мешок здесь.

— Контрабандисты не воры.

— А когда выедете?

— Завтра утром. Если бы ваш человек был готов, мы бы взяли его с собой.

— Он не готов.

— Его дело.

— Сколько дней придется ему просидеть в этом доме?

— Два, три, четыре. Меньше или побольше.

— Наверное ли приедет Бласкито?

— Наверное.

— Сюда?

— Сюда.

— Когда?

— На будущей неделе.

— В пятницу, в субботу или в воскресенье.

— Непременно приедет.

— Он мне тезка.

— Он во всякую погоду ездит?

— Во всякую. Ничего не боится. Я Бласко, а он Бласкито.

— Стало быть, он наверно приедет на Гернсей?

— Один раз приезжаю я, в другой раз — он.

— Понимаю.

— Считая с будущей субботы, ровно через неделю, — не пройдет и пяти дней, как Бласкито приедет.

— А если море будет неспокойно?

— Буря, что ли?

— Да.

— Бласкито все-таки приедет, только не так скоро.

— Откуда?

— Из Бильбао.

— А куда он поедет?

— В Портланд.

— Хорошо.

— Или в Тор-бай.

— Еще того лучше.

— Ваш человек может быть спокоен.

— Бласкито не изменит?

— Изменяют только подлецы. Мы же люди храбрые. Измена — исчадие ада.

— Никто не слышит, что мы говорим?

— Никто. Страх делает из этой местности пустыню.

— Я знаю.

— Да и кто решился бы нас подслушивать?

— Правда.

— Впрочем, если бы и подслушали, то ничего не поняли бы. Мы говорим на своем особом языке, и никто кроме нас его не знает. Так как вы его знаете, значит, вы из наших.

— Я пришел сговориться с вами.

— Ладно.

— Теперь я уйду.

— Ладно.

— Скажите, если пассажиру захочется не в Портланд и не в

Тор-бай.

— Пускай возьмет с собой квадрупулов.

— Бласкито сделает ли все, что человек захочет?

— Бласкито сделает все, что квадрупулы захотят.

— Сколько нужно времени, чтобы доехать до Тор-бая?

— Судя по ветру.

— Часов восемь?

— И меньше, и больше.

— А будет ли Бласкито слушаться пассажира?

— Если море будет слушаться Бласкито.

— Ему хорошо заплатят.

— Золото — золотом. А ветер — ветром.

— Справедливо.

— Человек золотом все может сделать. Как Бог ветром.

— Человек, рассчитывающий ехать с Бласкито, будет здесь в пятницу.

— Хорошо.

— А когда приезжает Бласкито?

— Ночью. Приезжает ночью и уезжает ночью. У нас есть жена — море и сестра — ночь. Жена иногда обманывает; сестра никогда.

— Стало быть, решено? Прощайте, господа.

— Прощайте. Стаканчик водки?

— Благодарю.

— Лучше сиропа.

— Верю на слово.

— Меня зовут Честью.

— Прощайте.

— Вы дворянин, а я рыцарь.

Ясно, что только одни черти могли говорить таким образом. Дети не стали слушать дальше и пустились бежать. На этот раз побежал и французик, убедившись наконец в основательности опасений товарищей.

Во вторник, последовавший за этой субботой, сьер Клубен возвратился с «Дюрандой» в С<ен->Мало.

«Тамолипа» стояла все еще на рейде.

Сьер Клубен спросил у хозяина трактира «Жан»:

— Когда же выйдет в море «Тамолипа»?

— Послезавтра, в четверг, — отвечал хозяин.

В этот вечер Клубен ужинал за столом сторожей и, вопреки обычаю, ушел после ужина. Следствием этого ухода было то, что он не заседал в конторе «Дюранды» и нагрузка ее почти вовсе не состоялась.

Странная небрежность в таком точном человеке.

Он, кажется, довольно долго беседовал с приятелем своим менялой.

Он возвратился часа через два после того, как позвонили тушить огни. Стало быть, около полуночи.

XXXVII

Лет сорок назад в С<ен->Мало был переулок по прозванию Кутанхез. Это переулок теперь уничтожен в видах изящества города.

Он состоял из двух рядов деревянных домов, наклонившихся один к другому, между которыми протекал ручеек, носивший громкое название улицы. Проходить по этой улице надобно было, расставив ноги по обе стороны ручья и беспрестанно задевая то головой, то локтем за дома направо и налево. У этих старых, средневековых нормандских балаганов были почти человеческие профили. Лачуги смахивали на ворожей.