Трясина
Шрифт:
Но откуда взялся этот протяжный скрип, откуда эти шорохи, больше напоминающие полушепот? Сперва подумал, что причиной всему сеанс спиритизма, встреча с небесным посланцем – они могли отразиться на его психике. Возможно, это и от переизбытка творческого напряжения. Последние дни он почти безвылазно проводил в колымеевской библиотеке, где погружался в старые книги и рукописи об истоках зарождения земной цивилизации, о Древнем Египте, о спиритизме, магии. Работа над «Тайнами истории» медленно, но продвигалась. Потом отбросил все версии.
Когда он достиг комнаты Кассандры, звуки стали более явственными. Из-под двери просачивался тусклый свет. Игнат постоял в нерешительности и, набравшись смелости, тихо постучался. Тут же свет погас, шорохи утонули в наступившей могильной тишине.
Он дошел до лестницы и, оглядевшись по сторонам, спустился в холл, чтобы убедиться, заперта ли парадная дверь. Она была на засове. Значит, никто из посторонних не мог проникнуть в здание. Тут его мыслями завладел подземный «призрак». А что, если он выжил, и теперь ночами блуждает по дому? Он вспомнил дикое, всклокоченное существо, душившее его, и если бы не Колымей, огревший чудовище ломом по черепу, то кто знает, что с ним могло случиться. От одного этого воспоминания у него подпрыгнуло сердце и сжало горло.
Игнат отпер парадную дверь и очутился на дворовой площадке. Бочка, наполненная водой, стояла на месте. Успокоившись, он возвратился к себе. Кругом царила мертвецкая тишина. Он открыл окно. Свежим ночным воздухом потянуло с болот. Площадка перед домом была залита лунным светом, темные, почти скульптурные тени бросали торчащие из трясин корявые деревья и кустарники. Картина призрачная, почти жутковатая. Наверное, такие же ощущения, подумал Игнат, посещал и Полину, отчего последнее время она зачастила разговоры о том, чтобы навсегда покинуть эти проклятые болота.
Утром он встретил в холле Колымея за чашкой чая. Тот выглядел осунувшимся, лицо его было белым, как мел, взгляд – опустошенным, без прежних искорок в глазах.
Игнат сел напротив. Погруженный в самого себя и в свои собственные беспокойства, он принялся рассказывать о своих ночных видениях.
– Тебе не кажется, что под сводами нашего замка происходит что-то нечистое? – спросил он. – Здесь или призраки обитают, хотя я в них не верю, или еще кто-нибудь.
– Что ты несешь?,– Колымей пронзительно посмотрел на друга. – Это или галлюцинация, или бред какой-то.
– Но я действительно пережил этой ночью неприятные ощущения, – в голосе Игната по-прежнему звучало неподдельное беспокойство. – Ну, ладно, на спиритическом сеансе все кажется нереальным, а тут…
– Не надо на это обращать внимания, – дрожащие пальцы Колымея мяли друг друга, причем сам он этого не замечал. – Все это – результат влияния сеанса на твою психику. Так бывает.
– Но эти ночные звуки я слышал и до сеанса. И не во сне, а наяву. Неужели
Игнат был убежден, что Колымею прекрасно известны причины его ночных бдений, но у него не хватало смелости признаться. Чародей лишь уныло проговорил:
– Может быть ты переберешься в нижнюю комнату? Там поспокойнее… Впрочем, в такой глухой ночи, как здесь, вполне допустимы галлюцинации.
По интонации голоса, в котором улавливались нотки раздражения, Игнат понимал, что Колымей снова чего-то не договаривает.
Последующие события во многом оправдали эти подозрения.
25
Вернувшись в свой кабинет, Жан плотно закрыл за собой дверь и позвонил Королеву.
– Леша, привет. Ты выполнил мою просьбу? Спасибо.
Повесив трубку, он решил, что пора ставить первые сети – проверить версию об утечке информации из управления. Решительным шагом он направился в приемную.
– Наташенька, – елейным голосом обратился он к секретарше, – если Маркин будет спрашивать меня, скажи, что я отправился в Пустошь-Бор. Там предположительно труп Рэма.
– Неужели? – ее глаза выразили неподдельное изумление.
– Говорю, предположительно. Не забудь передать.
– Обязательно.
Жан направился в гараж к вновь пригнанным машинам. У него "появилась надежда, что «жучок» поможет развеять сомнения. На вид машины были приличными, почти новыми. Ключи висели в дверцах, паспорта и удостоверения валялись на сидениях. Он, мысленно поблагодарив гаишников за расторопность по изъятию брошенных машин, сел за одну из них и отправился в больницу.
Ехал медленно. Хотелось разобраться в перемене настроения Маркина. Почему тот вдруг утратил интерес к делу об отравлении? Жан, у которого появились интересные факты и новая версия, так жаждал поделиться ими с боссом, но воочию убедился, что того они вовсе не интересуют. Что-то Маркин не досказывает, чего-то побаивается. Но чего?
К сожалению, признался себе Жан, у него пока нет прямых улик, чтобы кому-то предъявить обвинение. Но чувствовал, что вот-вот будут. Надо глубже копать и послать к черту всякую сентиментальность, доверительность, когда речь идет о планомерном уничтожении всех свидетелей. Кто-то умело заметает следы. Надо расставить сети там, где считает нужным. Нельзя исключать из числа подозреваемых ни Наташу, ни Васина. Может быть они пешки в чьей-то коварной игре, но именно пешки могут указать дорогу к королю.
Ясно, что он имеет дело с наркобизнесом, где свои законы. Ему как-то приходилось расследовать убийство на этой почве. Тогда следы привели в «гадюшник», как называют бар-кафе в гостинице «Турист», притягивающий к себе всех проституток, наркоманов и прочую шваль. Именно там с поличным был схвачен бармен, и дело на него передано в прокуратуру. Но это было ответвление… Стой, приказал себе Жан. Светлана говорила Вадиму о «принципе древа». Как же он сам не догадался?
Конец ознакомительного фрагмента.