Тсалмот
Шрифт:
Ответом были кивки и неразборчивое «да ладно».
Я поднялся.
— Морролан, можно телепортировать нас обратно к конторе?
— Надо было попросить Сетру заглянуть сюда, — пробормотал он.
— Это почему? — с невинным видом поинтересовался я. — Нет настроения для телепортации?
Он фыркнул. Очень выразительно, он это умеет.
Возможно, я это себе только вообразил, но телепортация длилась, кажется, чуть дольше обычного, и нас с Коти мутило сильнее, чем обычно. То ли потому, что это была вторая уже телепортация
Когда мы наконец пришли в себя — посреди улицы перед моей конторой, выглядя при этом как те недоумки, какими драгаэряне считают выходцев с Востока, а я терпеть этого не могу, — мы выпрямились и, не сговариваясь, зашагали в направлении моей квартиры. Я мог, конечно, заглянуть и проверить, все ли в порядке, однако после прошлогодних неурядиц, уверен, Крейгар дал бы знать, если бы что — то требовало моего вмешательства.
Пока мы шли, Коти проговорила:
— У нас слишком много проблем.
— Ага. Все сложно.
— Так что предлагаю хотя бы остаток вечера о них не думать.
— Возможно, это самый лучший план в истории всех планов. А чем мы тогда займемся? Ну, кроме очевидного.
— Можем поработать над нашими свадебными обетами.
— Прекрасно.
Этим мы и занялись.
Ну, кроме всего прочего. Но с обетами поработали. Строго по плану.
На следующее утро мы решили, что она пойдет пообщается с Пиетрой, которая обеспечит нам пир, и мы встретимся в Южной Адриланке и пообедаем.
Я же направлялся обратно в контору под предположения Лойоша, где именно должен будет пройти этот обед. До цели оставалось примерно с пол — мили, когда я вдруг оказался на земле, и что — то большое и тяжелое шарахнуло меня по спине, и Лойош мысленно закричал. Я попробовал было встать, но мне повезло шлепнуться прямо в лужу крови, руки соскользнули, а потом я заметил, что лужа становится все больше, как странно…
Мир стал туманным, потом вновь обрел четкость, потом у меня было четыре руки, потом снова две, помню, я еще подумал, как — то слишком часто это в последнее время случается, а дальше уже не помню ничего, а потом очнулся в незнакомом месте, и это, наверное, испугало бы меня, соображай я в тот момент хоть немного лучше.
— Влад?
А этот голос я знал.
Я лежал в кровати. Снова. Очнуться в кровати — это очень даже неплохо, в сравнении с другими местами, где я мог бы очнуться, а тем более, не очнуться вообще. Видел я не слишком хорошо. Закрыл глаза, открыл вновь, и так еще неру раз. Не помогло.
— Влад?
Я попытался спросить, кто это, но слова не выговаривались.
— Все в порядке, Влад. Это Сетра. Ты у меня на горе Дзур.
Гора Дзур? Я не помню, чтобы отправлялся на гору Дзур. Зачем бы мне?
Или у меня отсутствует кусок памяти? Мысль была пугающей.
Я вновь попытался заговорить, но сумел издать лишь
— Расслабься, Влад. Еще несколько минут.
Я ощутил ладонь в своей руке, и Коти сказала «я здесь», и вдруг все стало гораздо лучше. Я зыкрыл глаза и принялся внимательно изучать внутреннюю поверхность век.
В конце концов я вновь попытался заговорить и сумел выдавить:
— Что?..
— Ты умер, — сказала Сетра.
— Тебя кто — то заказал, — пояснила Коти.
Я поднял руку — не ту, что держала Коти, — посмотрел на нее.
— Все еще как в тумане… — выдохнул я, но получилось не громче шепота, не уверен, что они расслышали.
Чуть позже я все — таки сел и выпил вина, которое принес, шаркая, странный и чуток скособоченный тип по имени Чаз или Тукко, я так толком и не понял [30] . Вино было не ахти, но оно помогло, и я попробовал заговорить еще раз:
30
И то, и другое. Во «Владыке Черного замка» Сетра обращается к нему: «Дри'Чазик а Туккнаро Дзур».
— Это ты вернула меня к жизни, Сетра?
Она кивнула.
— Спасибо.
Сетра… нет, я так не могу, когда ты вот здесь сидишь. Можешь, ну, не знаю, хотя бы встать и отойти в сторонку, просто…
Хорошо, хорошо.
Сетра Лавоуд, чародейка, восставшая из мертвых, волшебница, которая старше, чем… в общем, я до стольки и считать не умею, вся из себя пугающая и вообще. Ну вот, хватит, потому что, в общем, потому как хватит.
Я сидел, пил вино, все так же держа за руку Коти, а потом спросил:
— Что случилось?
— Тебя убили, — сказала она.
— Это — то я понял. Я имел в виду… — Вот даже не знаю, что я имел в виду. Подробности? Не очень — то я хотел их знать.
Она сжала мою ладонь.
— Чисто и профессионально, — поведала она. — Кинжал в сердце со спины.
— Кинжал? Я-то думал, меня дубиной шарахнули. Ощущение было точно как от дубинки.
— Кинжал.
— Ха.
«Босс?»
«Привет, парень.»
«Прости! Я…»
«Расслабься. Поэтому — то профессионалам и платят за то, что мы делаем.»
«Но я даже не заметил ничего! Я просто…»
«Знаю. Все в порядке. Ты не раз уже спасал меня. Да и вот он я, а значит…»
— Итак, — уточнил я у Коти, — упокоить окончательно даже не пытались?
— Нет, — ответила она.
— И не пытались меня никуда утащить?
— Нет.
— Значит, это не из — за наших дел с Левой Рукой, — решил я.
Она нахмурилась.
— А из — за чего тогда?
— Помнишь, что мы сказали насчет Рыболова? Что Тороннан должен был дать разрешение?