Тучи на рассвете (роман, повести)
Шрифт:
Один раз в неделю школьники изучали иероглифы и арифметику. Эти уроки давал учитель-кореец Ким Хва Си. Он не был таким образованным, как японские учителя, и платили ему поэтому немного. Конечно, будь он рыбаком, его заработок был бы больше, но для этого у него не хватало сил. Ученики любили его, потому что он разговаривал с ними, как с равными.
Особенно любили его отстающие. Их было пять человек, все уже большие — лет по пятнадцать-шестнадцать. Четверо из них — дети рабочих, и только Пан Чак оказался из семьи рыбака. Все остальные
И вот тогда Ким Хва Си вызвался дополнительно заниматься с пятеркой бедняков. Занятия проходили интересно, хотя учитель был очень рассеян. Он то и дело забывал, что надо говорить по-японски, и сбивался на корейскую речь. Сначала Ким Хва Си говорил, что это от старости он все забывает, хотя и не выглядел очень старым. Потом, чтобы не создавать путаницы, учитель и вовсе перешел на корейский язык.
И в первый же день, когда кончились занятия и учитель велел идти по домам, к нему подошел Пан Чак.
— Вы никому не рассказывайте, что говорили по-корейски, — зашептал он, — а то плохо вам будет.
— Спасибо, сын мой, — улыбнулся Ким Хва Си, — я рад, что ты все понимаешь, объясни это и другим ученикам.
Пан Чак попрощался с ним и побежал догонять товарищей. За углом школы, где двое должны были свернуть, он остановил всех и грозно сказал:
— Если кто обмолвится, что учитель говорил по-корейски, пусть тогда прощается с родителями.
Но ребята и сами понимали, что говорить об этом нельзя, и были горды доверием, которое оказал им Ким Хва Си.
На следующий день пятеро отстающих снова задержались после уроков и опять разговаривали по-корейски, и все они были взволнованы, и старый учитель видел, что мальчики сумеют сохранить тайну.
Он попросил разрешения у директора школы и впредь помогать этим отстающим ученикам и с тех пор собирал их каждый день.
Свой урок он начинал с повторения того, о чем японский учитель говорил в классе. Вот, например, на уроке морали Ясуда рассказал, что все изобретения на полуостров завезли самураи и что до их прихода в Корее умели только работать на земле, да и то плохо.
— Как лучше запомнить урок господина Ясуда? — спрашивал Ким Хва Си. — Проще всего пользоваться примерами, как и поступает господин Ясуда. Пример легче вспомнить. Ну вот, скажем, в тысяча четыреста третьем году в Корее появилась книга, написанная не рукой, а отпечатанная в типографии. Металлические знаки, из которых набирали слова, были изобретены и сделаны корейцами, а книга напечатана в Сеуле. И только спустя пятьдесят лет книгопечатание появилось в Европе.
Потом Ким Хва Си объяснил, как устроена астрономическая обсерватория, и добавил, что такая обсерватория создана в Корее раньше, чем в других странах.
Старый учитель рассказал, как японцы научились у корейцев разводить шелковичных червей,
Ким Хва Си говорил, а глаза его были закрыты. И когда он умолк, стало совсем тихо, потому что молчали все. Но Пан Чак не выдержал.
— Почему же Ясуда врет? — закричал он. — Почему он говорит, что корейцы ничего не изобрели?
— Успокойся, сын мой, — ласково ответил Ким Хва Си. — И ты так говори ему, если он тебя спросит. А сам знай правду. И если представится случай, расскажи о ней таким же, как ты.
… Каждый раз после вечерних занятий Ким Хва Си напоминал отстающим ученикам, что они должны внимательно слушать японских учителей и быть вежливыми. А то, что им будет непонятно, пусть спрашивают у него.
Как-то вечером, поясняя утренний урок японского учителя, Ким Хва Си рассказал о походе в Корею американской эскадры в 1871 году.
— Об этом походе, — сказал учитель, — писали все газеты: и наши — тогда еще выходили газеты на корейском языке, — и американские, и японские.
Неожиданно выяснилось, что этот поход близко касается Пан Чака. Он внимательно слушал все, что говорил учитель.
— Семьдесят лет тому назад, — начал Ким Хва Си, — когда Корея еще не была под властью самураев, из нью-йоркского военного порта вышла эскадра и взяла курс к японским островам. На флагманском корабле «Колорадо» был поднят флаг командующего флотом контр-адмирала Джона Роджерса.
Ким Хва Си и ребята сидели на циновках тесным кругом, и учитель так хорошо рассказывал, что вскоре Пан Чак как бы перестал слышать слова, и его воображению представлялись события, будто он видит все, о чем говорит учитель.
Вот эскадра пересекла Тихий океан и бросила якорь на рейде порта Нагасаки. В Японии ждали прихода военных судов Соединенных Штатов и приготовили все необходимое для дальнейшего плавания. И пока снабжались корабли, команду обучали десантным операциям. Матросы практиковались штурмовать скалистые острова, офицеры проверяли карты Желтого моря.
Через две недели эскадра снова тронулась в путь.
Впереди шел флагманский корабль «Колорадо» под командованием капитана первого ранга Купеда, за ним «Аляска» и «Венеция» во главе с капитанами Блэйком и Кемберли. Замыкали колонну «Монокаси» и «Паллос» с опытными морскими офицерами Маккри и Рохуэллом на капитанских мостиках.
И рыбаки с острова Кочжедо и Чечжудо, с Чиндо и Начжю, с Когундо и Анминдо и с сотен других островов видели, как величественно и торжественно плывет эскадра, огибая Корейский полуостров, и как плещутся на реях красивые голубые флаги, все в звездах, будто небо. И все видели длинные стволы орудий, закрытых брезентовыми чехлами, и кожаные донышки чехлов, обращенные к ним.
Эскадра шла мимо островов и заливов, мимо гаваней, бухт и якорных стоянок, вдоль изрезанных берегов Желтого моря, все дальше в глубь внутренних вод Кореи.