Туда, где кончается Лес

Монк Лада

Оглядел чародей похитителя, подошел к нему ближе, посохом колдовским сотрясая землю.

Милорд: Что же ты смел был, кровью дорогу выстилая в сад мой,

А теперь робеешь?

Где же, морской волк, храбрость твои и задор,

Полнящие сердце с каждым приемом хмеля?

Испугался ли ты могучего чародея, стоящего перед тобой,

Или

отражения в стекле зверя, которого ты взрастил в себе самом?

Незримые и неощутимые узы сковали пирата.

Он не мог вымолвить ни единого слова,

Сделать ни единого шага,

И подошедший к нему колдун крепко ухватил его за просаленный ворот рубахи.

Милорд: Вор и убийца, разбойник и обманщик.

Мало тебе было крови невинных на своих ладонях,

Потому ты пришел украсть то,

Что хранит кровь святейшей из живых созданий этой земли?

То, что не дает увядать воспоминаниям о ней,

Под светом Солнца, усиленным куполом,

В тепле благоухания и огня, данных напившимися ее кровью розами,

Сохраняя ее черты и силуэт?

То, что и само сердце мое, окостеневшее и израненное, держит живым?

Разом осмелился ты троих убить:

Ее, чей внутренний свет сохраняет купол,

Покой которого ты решился нарушить,

Меня, преклоняющегося перед духом ушедшего времени,

И себя самого,

Ведь можно ли совершить что-то более низменное,

Чем отнять у живого создания жизнь из-за денег,

Чем золотой диск Солнца, величественный и греющий, променять на позолоченные круглые гроши, холодные и мелкие?

Строят астрономы и астрологи высокие башни, чтобы ближе быть к светилам,

Чтобы, устремив зоркий глаз подзорной трубы к небосводу,

Искры и точки на нем считать,

Образующие фигуры, линии и туманности.

Для простого человека звезды немы, но жестом указать могут путь,

А предсказатель не столько видит кометы и созвездия,

Сколько слышит их.

Падают звезды к ногам астролога,

И кристальный звон тысяч осколков льется по облачным желобам,

Рисуя на синем куполе за ними хвосты и перетекающие,

тающие линии,

Множится и эхом разносится по башне,

Полной пыльных томов, карт созвездий и магических свитков.

Дрожат звездные осколки в небе, звенят, поют, нашептывают.

Видны с вершины купола все поступки, шаги и дела людей,

А потому астрологи, говорящие со звездами, знают каждого человека еще до встречи с ним.

Видел я, как ты под черным, словно чума, флагом

Бороздил волны, которым пожрать тебя тошно было.

Когда флот королевства Карнандес

Осторожный король приказал затопить в реке,

Зовущей в его земли враждебных соседей,

Чтобы создать плотину и стену,

Запрещающую вторжение,

Суетливо бежали от баркасов и бригов полные матросов и инженеров плоты.

Где-то блестели и скрывались за натруженными серыми спинами фиолетовые и темно-синие,

Выкрашенные дорогими красками

Плащи герцогов и советников,

Наблюдавших за свершавшимся в монокуляры.

Тебя завлекли золоченые знамена и гербы.

Ни единым лицом не обнаруженный в бурлящих волнах и всеобщем волнении,

Ты подобрался к галеону королевской семьи,

Который последним,

Как особый знак противнику,

Должен был уйти под воду.

Ты связал короля, королеву, двенадцать принцев и принцессу,

Снял с них злато, платину и серебро

Бросил несчастных по разным каютам,

Чтобы последние мучительные мгновения провели они порознь,

Без важных признаний и слов,

А после тараном пробоину сделал и бежал,

Как катятся вниз по сходням тонущих судов крысы.

Придворные и инженеры были слишком далеко,

Чтобы помочь.

Завидев плот, на котором к противоположному берегу спешил ты,

Никто и не подозревал, что не монарха и семью его несут волны к земле.

А галеон «Королева Аннетта»,