Туман на болотах
Шрифт:
Он пожал плечами, продолжая подбрасывать глобус вверх и вниз, вверх и вниз. Бесполезно! Я была сражена наповал его словами и больше не могла сдерживать слезы. Я постепенно теряла остатки уверенности в себе, которая и так никогда не была моим сильным местом.
— Разве я не предупреждала вас, что мне нельзя доверять, мистер Хардвик? — захлебываясь слезами, спросила я. — Теперь вы знаете почему.
Наступило долгое молчание. Я плакала в свой платок, не решаясь взглянуть на него. Наконец он заговорил, и я едва слышала
— Моя милая Трейси, я... — Он замолчал. — А, черт, все напрасно!
Я удивленно подняла глаза, озадаченная его яростью. Он подошел к окну и уставился на улицу.
— Я заплачу штраф, мистер Хардвик. Это моя вина, значит, я должна взять на себя... ответственность. И понести наказание.
— А могу я спросить, как вы намереваетесь собрать необходимую сумму?
— Из моих накоплений на отпуск.
— Не говорите глупостей! — раздраженно махнул он рукой.
— Я говорю совершенно серьезно. Сказала, что заплачу, значит, заплачу.
Я вытирала слезы, но тщетно — они хлынули ручьем. Должно быть, мои всхлипывания раздражали его, потому что он рявкнул вдруг:
— Нам придется прекратить наш разговор! В таких условиях невозможно что-либо обсуждать.
Он бросил миниатюрный земной шар на полку, тот, прыгая, скатился на пол и разлетелся на две половинки. А он ушел.
И тогда я заревела в голос. Я рыдала, уткнувшись головой в полку, на которой только что покоился его локоть. Итак, по утверждению Уэйна, сердце и чувства директора удалены хирургическим путем и выброшены на помойку, и в нем не осталось ничего доброго и человечного. Как я об этом узнала? Его совершенно не тронули мои слезы.
Десять минут спустя я пыталась аккуратно завернуть пленку с фильмом, за этим занятием и застал меня Уэйн. Выслушав мои объяснения, он оттолкнул меня и закончил это сам.
— Господи, что он мне наговорил, Уэйн! Он почти выгнал меня из школы и предложил оставить карьеру учителя.
Уэйн резко дернул веревку, затянув узлом свои пальцы, и громко выругался.
— Я бы с удовольствием выгнал его самого, и побыстрее... — Наконец он завязал аккуратный узел. — Бери пальто. Отнесем пакет на почту, а потом я куплю тебе выпить. Бары скоро откроются.
Всю дорогу до выхода он обнимал меня за талию. Как только мы оказались на улице, из своего кабинета вышел Брет Хардвик и спустился следом за нами по лестнице. Я шепнула Уэйну, кто идет сзади нас, и со словами «Прекрасно. Пусть идет» он притянул меня к себе и поцеловал долгим и страстным поцелуем. Я попыталась вырваться, но он крепко держал меня.
Брет прошел мимо нас, уселся в машину и с ревом выехал на дорогу. Уэйн наконец отпустил меня и с издевкой сказал:
— Интересно, когда этот тип последний раз целовал женщину? Наверное, так давно, что уже и забыл, как это делается. Никак не пойму, что у этого человека внутри. Но уж точно не доброта!
Мы отправили бандероль с
— Помолвка могла бы стать настоящей, милая.
— Нет, Уэйн, не могла. А как же Дайна?
— Ах да, Дайна.
— Давай выпьем за нее, Уэйн.
— С огромным удовольствием, Трейси.
Мы выпили.
— Я расскажу ей об этом, Уэйн.
— Расскажи, птичка. Я буду рад.
— А еще лучше, если ты расскажешь ей сам. Можешь зайти завтра вечером. Это будет суббота, так что днем я занята, а Дайна пойдет по магазинам. Но вечером она точно будет дома.
— Я мог бы зайти, Трейси. Мог бы.
— Наша «помолвка» не распространяется на выходные, Уэйн, так что по субботам и воскресеньям ты свободный, ничем не связанный человек.
Мы в который раз расхохотались над нелепостью ситуации, и он отвез меня домой.
На следующее утро я проснулась поздно — как-никак, была суббота. Я решила не говорить Дайне о предполагаемом визите Уэйна: она может и из дому уйти, если узнает. Иногда она ведет себя крайне непоследовательно.
Я забрала машину из гаража. Теперь она приобрела свой обычный вид, хотя у радиатора был все еще немного помятый вид.
После обеда я сделала прическу. Потом решила помыть окна. Надела старую, удобную одежду — шерстяной свитер, который после каждой стирки садился все больше и теперь, как настоящий невротик, облепил мое тело, и пару древних брюк, которые с трудом застегнулись даже на моей двадцатитрехдюймовой талии.
Около трех часов я села попить чаю, как вдруг раздался стук в дверь.
— Что-то Уэйн сегодня рано, — подумала я вслух и прошлепала босыми ногами к двери. До сих пор не могу понять, как я не грохнулась тогда в обморок: на пороге моей комнаты стояли двое — мальчик и высокий, привлекательного вида мужчина.
— Здравствуйте, мисс Джонс, — широко улыбнулся Колин и заглянул через мое плечо в комнату.
— Вы нас не впустите, мисс Джонс? — поинтересовался его отец. На его лице блуждала загадочная улыбка.
Я с трудом перевела дыхание, потрясенная неожиданным визитом. И, потеряв дар речи, просто открыла дверь пошире и впустила их в комнату.
Царивший вокруг беспорядок привел меня в чувство. Я извинилась и сказала, что у меня уборка и что сейчас пойду переоденусь в комнату Дайны.
— Нет, не надо! — Взгляд Брета пригвоздил меня к полу. — Вы и так неплохо выглядите.
Колин бродил по комнате, разглядывая мои стеклянные безделушки и книги. Я все еще пребывала в смятении и с трудом вспомнила свои обязанности хозяйки.