Туман пожрет их всех
Шрифт:
О последних богатых событиями днях есть исчерпывающие записи в дневнике Барлетты.
Дневник первого офицера (Джанкарло Барлетты) ЭУР2002
Утро 17 мая, 8 часов по бортовому времени. В том месте, где мы находились в это время, была, конечно, уже вторая половина дня. Мой запас кислорода кончился уже четырнадцать часов назад, когда Байер нашел нас при помощи одной из своих поисковых машин.
Он был удивлен, что его ничто не остановило, но еще больше удивился, увидев нас бредущими без шлемов, так как потерял всякую надежду найти нас живыми.
– Вы не испытываете никаких затруднений?
–
Мы оба покачали головой. Тем временем я понял, что говорить, отвечать и объяснять большей частью придется мне, так как Вишер сконцентрировался на своих собственных мыслях. Он должен был следить за тем, чтобы туман не выкинул какой-нибудь трюк.
– Кроме запаха, - добавил я.
Но этого Вишеру было слишком мало.
– Мы чувствуем себя великолепно в воздухе Великого Мастера, - произнес он.
Я хотел избавить Байера от вопросов и постучал себе по лбу пальцами. На лице третьего пилота появилось выражение страха, но он, казалось, все же быстро примирился с тем, что командир спятил. Вероятно, это произошло из-за вонючего воздуха.
Мы беспрепятственно добрались до корабля. Хотя со мной - за исключением дурноты от непрерывной вони - ничего не произошло, у меня камень свалился с души, когда за нами закрылась дверь шлюза. Я знал, что туман в форме отдельных молекул и атомов имеет возможность проникать даже сквозь толстые стены, но только в такой незначительной концентрации, что внутри корабля он едва ли мог прочитать наши мысли, не то что высосать мозг через нос.
По указанию Вишера я немедленно созвал совещание. До сих пор я все видел в черном свете, но это было еще хуже, чем я себе представлял.
Вишер взял слово. Это не отвлекло его от сконцентрированности, потому что он говорил об объекте своего мнимого почитания - Тумане, только еще более патетически и вдохновенно, чем говорили мы сегодня утром.
– Я поведу этот корабль вместе с экипажем в центр Тумана, - воскликнул он с пророческим усердием, - и там открою шлюз. Мы сдадимся на милость Всемогущего духа и будем жить в нем вечно.
Экипаж во время длинной и исчерпывающей речи имел достаточно времени, чтобы преодолеть шок неожиданности. Едва Вишер закончил, как поднялся дикий крик сотен голосов.
Байер первым завопил своим громовым голосом:
– Прошу на минутку обратить на меня внимание!
Остальные присутствующие не издавали и одной десятой доли шума, какой производил вахтмейстерский голос Байера, и им не оставалось ничего другого, как выполнить его просьбу.
– Первый офицер заверил меня, - прогремел Байер, - что капитан потерял разум, и надолго. Я прошу вас подтвердить это, Барлетта.
Конечно, он извратил мои слова, поэтому я встал и покачал головой.
– Я должен вас разочаровать, Байер. Я постучал пальцем по лбу для того, чтобы избежать тогда долгих объяснений. Может быть, я сам считаю идею командира необычной, а его манеру выражаться иногда гротескной, зато ни на секунду не сомневался в правильности его намерении и планов.
На мгновение мне показалось, что глаза третьего пилота вот-вот вылезут из орбит, но он быстро взял себя в руки и попросил слова.
– Все слышали?
– проревел
Собрание признало предложение разумным. Единственное возражение последовало с той стороны, с какой я и ожидал.
– Для чего нужно психиатрическое исследование, если Вишер и Барлетта будут заперты независимо от результатов?
– спросила Жаклин Ромадье
Байер отнюдь не был плохим офицером, но если его во время дискуссии загоняли в угол, он терял свое тевтонское достоинство и дополнял недостаток логики силой голоса
– Это оправдывает наши действия еще больше, чем опасные намерения обоих этих людей!
– прогремел он - Или, может быть, вы сомневаетесь в том, что Вишер и Барлетта сошли с ума?
– Конечно, я сомневаюсь, - ответила Жаклин Ромадье Ее внешность действовала, как бомба. Даже Вишер на десятую долю секунды забыл, что он должен играть роль. Выражение его лица было таким беспомощным и печальным, что я слегка улыбнулся.
Потом последовала неожиданность. Поднялся доктор Ласалье.
– Тогда мы должны присоединить к ним также и доктора Ромадье, - сказал он.
– Пожалуйста, - она кивнула и подняла голову.
Мы отступили назад и теперь втроем стояли в десяти шагах от переднего ряда сидений участников собрания. На моем лице в это мгновение не было никакого особого выражения, поэтому Жаклин прошептала мне ухо:
– Не смотрите так тупо, Барлетта!
Собрание было едино в том, что нас нужно немедленно запереть. Но в то мгновение, когда Байер подошел к нам, Вишер шепнул мне:
– Быстрее из корабля. Снаружи они нас больше не достанут.
Байер встал в позу.
– Я должен просить вас отдать мне ваше оружие.
Никто, казалось, не рассчитывал на сопротивление, поэтому не взяли в руки оружия, и нам удалось легко ускользнуть. Собрание, включая Байера, сначала замерло, когда мы выхватили пистолеты и начали водить стволами направо и налево.
– Ведите себя тихо, друзья, - произнес Вишер.
– У нас нет намерения кого-нибудь ранить, но в данный момент нет другой возможности избавить вас от непонимания. По крайней мере, мы можем приказать вам беспрепятственно пропустить нас, - и тут же тихо шепнул мне: - Нам нужны продукты.
Жаклин наклонилась ко мне.
– Шлюз А, - прошептал я Вишеру.
Он только кивнул.
Перед лицом угрожающего дула моего пистолета начальника склада продуктов - одного из немногих, кто не принимал участия в собрании - не пришлось просить дважды наполнить два мешка различными продуктами. Мы заперли его, вывели из строя интерком и наконец отступили к шлюзу А, где нас ждал Вишер. Между тем в корабле было спокойно.