Туманная река 4
Шрифт:
— Если по сокращённой программе, — пожал плечами всегда в строгом дорогом костюме Тимур Олегович.
В малом зале ДК днём солнце красиво светило в пять больших панорамных окон. Иногда, когда лучи красиво переливались в пыльном воздухе, создавалось ощущение, что мы находимся где-то в фантастическом небесном храме. Однако разговор у меня с представителем высших государственных чиновников был более чем земной.
— Сразу хочу сказать, — начал Тимур Олегович, — не всем в ЦК твои инициативы нравятся. Хорошо, что они приносят деньги. А так бы, сам понимаешь, прикрыли бы вас в два счёта. Однако вся партия
Тимур протянул мне лист, где был напечатан график, когда и где мы должны быть. По нему выходило: 1, 2 и 3 ноября нас ждал в гости Вильнюс, 4, 5 и 6 числа — Рига, и в канун ноябрьских праздников, 7, 8 и 9 — Таллин.
— О-го! Девять дней подряд танцевальные вечера нам сделать будет ох как не просто, голоса могут сесть, — я с недоумением посмотрел на Тимура.
— Нужно чтобы в сорок третью годовщину Великой Октябрьской революции в Прибалтике тоже был праздник, — махнул рукой, как шашкой Тимур Олегович. — Не я это придумал. К тому же инструменты, что ты заказывал у меня там в машине. Гитары Gibson Les Paul и пианино Wurlitzer EP-110.
От такой новости я чуть не подпрыгнул метра на три, но взял себя в руки, в конце концов, нужно тоже знать себе цену, не на помойке нас нашли.
— Цени! — Тимур поднял указательный палец вверх.
— Ладно, так и быть инструменты возьмём, если вы настаиваете, — без энтузиазма улыбнулся я.
— И последнее, — Тимур Олегович немного «помялся». — Спектакль твой «Иронию судьбы» закрывают на следующей неделе. Ну не нравишься ты в ЦК кое-кому. Так что снимайте своё кино, только быстро и незаметно. Никита Сергеевич сейчас улетел в США на заседание сессии ООН. Вернется, покажете ему фильму, а дальше будет видно.
— То есть наезд на театр идёт не от Фурцевой? — Удивился я, так как она в ЦК многого не решала.
— Это закрытая информация, — поморщился Тимур. — Ну всё, пятнадцать минут вышли, — усмехнулся он.
Почти час мы не могли приступить к репетиции, находясь в шоковом состоянии от высоченного качества звука, которые издавали буржуйские гитары и электропианино.
— Значит — всё, дружбе конец?! — Как неприкаянный ходил по комнате Санька Земакович. — Всем купили новенькое, один я остался со старенькими барабанами.
— Всё новое, это хорошо забытое старое, — хохотнул Вадька.
— Ха-ха-ха, смешно! — Выругался Зёма. — Если вы меня не цените, то так и скажите, иди Саня точи болты на заводе. Не вышел ты лицом для нашей компании!
— Ценим мы тебя, Санечка, ценим, — засмеялась Лиза. — В следующий раз купим тебе новую барабанную установку. Правда, Богданчик?
— Купим, — отмахнулся я. — Но сначала запишем диск, и съездим на гастроли в Прибалтику. Вот расписание.
Я выложил на звуковую колонку листок с датами и городами, где пройдут дискотеки.
— Двадцать первого числа пишемся, — я провёл медиатором по струнам гитары. — У нас есть новые песни, есть вещи, не вошедшие на первый диск, — я снова взял пару аккордов. — Подумайте все, какой материал будем записывать. Нужно сделать восемь — десять
— Мне как барабанщику всё равно, что стучать, — пробухтел, немного успокоившийся Земакович.
— Завтра напишите на бумаге ваши пожелания, — улыбнулся я. — Кстати, на дневную репетицию я, скорее всего, опоздаю. У меня жеребьёвка хоккейного турнира на приз газеты «Советский спорт».
— Как всегда, — надула губки Наташа. — Намучаешься ты с ним Лизка, у него то футбол, то баскетбол, то шахматы.
— А может я сама, в шахматы играть начну? — Ответила, покраснев Лиза.
— Гамбит, рокировка и дамка, — «козырнул» шахматно-шашечными терминами Санька.
После репетиции все ребята разбежались кто куда. Вадька по своим семейным делам, Санька по своим, Толик и Наташа решили съездить в кино и ещё где-то посидеть поужинать. Я отвёз новые инструменты в квартиру и решил посмотреть, как пройдёт «Ирония судьбы» с новыми актёрами в составе. Компанию мне составила Лиза, которая всю дорогу держала меня за руку, как некое ценное сокровище. Самое главное, что меня теперь заботило, как сказать о закрытие спектакля всем актёрам и актрисам. Как бы не ушёл в «штопор» от неприятного известия Владимир Семёнович.
Зал вновь был набит битком благодарными зрителями. Сарафанное радио сработало лучше, чем антиреклама из газеты «Правда». Даже за деньги нам достались места для «своих» на подставных стульях из фойе, причём в крайне правом проходе. Кулисы разбежались в разные стороны и на сцене вокруг ёлки оказались Высоцкий и Светличная. Да, из Светы получилась Галя просто на загляденье! Редкая красавица. Некоторые мужчины в зале даже приоткрыли рот. Кому сказать, что актриса временно живёт в моей квартире и бегает по дому в моей же клетчатой рубашке, не поверят.
Первые реплики пьесы закончились и Володя, взяв гитару, для своей московской невесты запел песню Визбора «Ты у меня одна». Неожиданно часть зала подхватила приятный с хрипотцой голос Высоцкого. Что б зрители пели вместе с главным героем, такого я ещё в театрах не встречал, поэтому от неожиданности посмотрел на соседние зрительские места.
В инее провода, в сумерках города.
Вот и взошла звезда, чтобы светить всегда…
«Вот что было в СССР хорошего, — подумал я. — Люди были проще, добрее, ведь верили, что впереди столько всего замечательного, может быть даже коммунизм. Сейчас бы эту всю добрую энергию направить на внутреннее экономическое развитие: зелёная энергетика, электротранспорт, дороги, товары народного потребления! Теплиц в стране, где зима шесть месяцев в году с гулькин нос! А вместо этого танки и пушки стряпаем как не в себя. В 90-е годы пятьдесят процентов всего этого добра сгниёт или уйдёт забесплатно в Африку и в Азию!»
В этот момент на сцене погас свет и Лукашин — Высоцкий обратился в зал:
— Понимаете, каждый год 31 декабря мы с друзьями ходим в баню. Это у нас такая традиция. Может быть, мне и сегодня сходить в баню, а то меня Сашка с Мишкой и Павлом там уже заждались?
— От такой бабы идти в баню? — Выкрикнул кто-то с места. — Да, ты мужик совсем трюкнулся!
— Ха-ха-ха! — Весь зал дружно лег от смеха.
— Спасибо вам, товарищ, за ценный совет, но у нас такая дружеская традиция, — настаивал на своём Высоцкий. — А дружба — это дело святое!