Туманная река 4
Шрифт:
Худо-бедно тренировка сдвинулась с мёртвой точки. Если сначала игроки делали всё медленно, то через полчаса пришло понимание, что сыграть по схеме гораздо проще, чем надеяться на импровизацию, которая может в игре случиться, а может и нет.
— Лучшая импровизация! — Покрикивал я на хоккеистов. — Это домашняя заготовка! К следующей тренировке всем клюшки загнуть! Это будет наше тайное оружие.
— Что неужели ЦСКА побьём? — Подкатил ко мне весь «в мыле» нападающий «Молота» Ермолаев.
— Сложно, но можно, — улыбнулся
Костарев нехотя снова надел на шею свисток и напихал в карманы несколько шайб. Я въехал в центральный круг вбрасывания. Первым ко мне на точку встал Корней.
— Тебе-то сотня зачем? — Хохотнул я.
— После тренировки пиво выпью, — совершенно серьёзно настроился на выигрыш Юра Корнеев.
Виталий Петрович усмехнулся и бросил резиновый чёрный диск точно в толстую синюю точку.
— Бах, — в доли секунды я откинул шайбу в сторону, и уже после меня махнул тоже загнутым пером мимо цели Корней.
— Следующий! — Я посмотрел на остальных игроков. — Хорошо, даю сто пятьдесят. Сто пятьдесят раз…
В центральный круг заехал нападающий Фока, как его звали партнеры по команде или Вова Фокеев, если по паспорту. Костарев снова бросил шайбу в синюю точку.
— Бах, — шайба улетела мне за спину.
В общем, пришлось довести ставку за выигрыш вбрасывания до трехсот рублей. Но и это не помогло хоть кому-то зацепиться за ничейный из черной резины диск.
— Ты чего такой быстрый? — Удивился одним из последних Сева Бобров.
— А он с крыши упал, тормозил головой, — усмехнулся Корней. — У них, у ушибленных, всё не как у людей. Что думаете, мы американцев в баскетбол просто так обыграли?
— Ладно, — я картинно обиделся. — Потом поржёте, сейчас последнее упражнение на сегодня. Броски в касание по воротам. Пас выполняем с одного края на другой. Кстати, последнее ноу-хау. Мотоциклетная каска и маска «кошачий глаз» для вратаря.
Я проехался к бортику и достал из сумки самопальную защиту для лица.
— Я это не надену! — Категорически заявил основной вратарь пермяков Виктор Родочев. — В этой хреновине ни хрена не видно!
— Иваныч, ты чего? — Вмешался главный тренер. — Ты видел, как шайба летает благодаря крюку? Если совсем плохо, то конечно снимешь.
Родочев ещё минуту мялся, но под напором товарищей сдался, и наконец, втиснул свою голову в мотоциклетный шлем и прикрутил к нему на зажимы вратарскую из толстой проволоки маску.
— Пас с краю на край нужно делать подкидкой, так шайбу сложнее перехватить, — сказал я, отъехав в правый круг вбрасывания. — Юра изобрази.
Корней с левого фланга, высыпав на лёд пять шайб, кистевым броском одну из них кинул в мою строну невысоким на пятнадцать сантиметров навесом. Мне было не очень
— Бум! — Голкипер пермяков после удара медленно потряс головой.
— Чё неудобно в ней играть? — Хитро улыбнулся Костарев. — Тогда снимай. Мужики давайте броски в касание по очереди поехали. У Иваныча зубы лишние.
Ко мне пока вратарь приходил в себя, подъехал нападающий Фокеев.
— Как хоть перо клюшки загибать? — Спросил он, разглядывая мой польский «Smolen».
— Кипятишь воду в кастрюле, бросаешь туда пельмени, — с самым серьезным видом стал рассказывать я. — Воду обязательно нужно посолить, по вкусу. Затем над паром держишь перо клюшки минут семь. Потом суешь его под дверь, или в батарею и медленно гнешь. В таком положении клюшку нужно зафиксировать на часа два.
— А пельмени? — Не понял финалочки Фока.
— Угостишь мужиков, — хохотнул я.
В раздевалке, где мы скидывали по баулам «хоккейные бронежилеты», ко мне подсел Сева Бобров.
— Я в канадский хоккей играю с сорок шестого года, — начал он с истории зарождения хоккея на Руси. — То, что ты сегодня рассказывал, я впервые слышу. Как такое может быть?
«Канадцы, когда увидели, как импровизирует на льду советская «Красная машина» все эти перепасовки и перемещения систематизировали, подвели под единую упрощённую схему. А я про всё это позже прочитал в спортивном журнале», — примерно так я должен был ответить легенде спорта.
— Вот тут видишь у меня шишка? — Я наклонил голову.
— Нет, — признался Сева.
— А она есть, — улыбнулся я. — Упал с крыши, ударился головой, после чего наступило просветление в мозгах.
— А клюшку мне такую же загнёшь? — Бобров перевёл разговор на более земные темы.
— Мужики, когда следующие занятия на льду? — Спросил я у пермяков.
— В понедельник в девять утра во дворце «Лужники», — ответил мне кто-то из команды.
— Всеволод Михалыч в понедельник будет сделано, — я пожал руку Боброву.
На улице возле ворот "Катка "Сокольники" около микроавтобуса меня поджидал немного взволнованный Корней.
— Опаздываешь куда? — Спросил я друга.
— Вчера говорил с директором спортивного общества, не хотят мне давать квартиру, — признался Юра, который видать решил своими бытовыми проблемами на тренировке меня не грузить.
— Слушай, а тренер ваш, Колпаков, чем сейчас занимается? — Я уселся на водительское кресло «Опеля».
— В спортзале на Ленинградском шоссе, перспективную молодежь смотрит, — Корнеев сел в автобус следом. — Замену нам старикам решил поискать.