Туманный Кот
Шрифт:
Секлеция, как и все, видела странный сон. Если махинации правителя её ничуть не волновали, то любовные игры Слэя и Эйсиноры напомнили ей былое, отчего она немного расстроилась и опечалилась. С ней никого из братьев Гай не было, так как у неё начались женские дни, а не то они не поняли бы её печали.
Правда, дни уже кончились, но Секлеция не спешила радовать братьев, так как бессонные ночи ей уже порядком надоели. Утром она встала, но выбираться из кровати не спешила – братья её жалели и часто сами справлялись с нехитрым изготовлением завтрака.
Воспоминание о её судьбе, как щипок струну, задело душу Секлеции, и она сняла заколку, но поспешила и больно дёрнула себя за волосы. Кое-как вытащив её из волос, Секлеция отставила её в сторону, намереваясь выбросить её за борт. «Нужно подниматься!» — вздохнула она, но неожиданный треск заставил её вздрогнуть. Выпучив глаза, Секлеция увидела в каюте молодого человека, который, провалив крышу, оказался рядом с кроватью.
— Я не опоздал? — спросил он, радостно поглядывая на Секлецию.
— В самый раз, — иронично сказала Секлеция, представляя, что сделают братья Гай с молодым человеком.
— А ты похорошела, Александра! — рассматривая Секлецию, сказал юноша.
— Я не Александра, а Секлеция, — ответила она. Комплимент ей понравился, несмотря на то, что он адресовался другой.
— Ты поменяла своё имя? — удивился юноша.
— Даже не думала, — улыбнулась Секлеция
— Откуда у тебя эта заколка для волос? — спросил юноша, взяв в руку снятую Секлецией безделушку. Она рассказала, а юноша, точно проснувшись, внимательно рассматривал её, а потом мягко чмокнул в плечо и спросил, заглядывая ей в глаза: — Ты не будешь возражать, если я тебя навещу?
— Не буду, — захихикала Секлеция, представляя лица братьев Гай, когда неожиданный посетитель выйдет из каюты на палубу. «Они его утопят!» — с некоторой опаской подумала она, но ошиблась – юноша исчез в дырке на крыше каюты, словно его всосал гигантский смерч.
— С тобой ничего не случилось? — спросил Гай Гретор, просунув в двери взъерошенную голову.
— Со мной – нет, а, вот, крыше пришел каюк, — смеясь, сообщила Секлеция. Гретор не понял, по какому поводу Секлеция смеется, а уделил внимание непонятно как появившейся дыре.
— Что произошло? — спросил Гретор.
— Ко мне через крышу молодой человек приходил, — засмеялась Секлеция, говоря правду. Гретор, между тем, посчитал, что какая-то непонятная субстанция пробила крышу каюты и повредила голову Секлеции.
Молодой человек, недавно посетивший Секлецию, не направился, как она думала, в Мокаши, столицу Тартии. Он совсем не собирался узнавать у Хутина, откуда у него заколка, принадлежащая какой-то Александре, а полетел в Лыбу, столицу Райны, чтобы найти дрима Слэя.
Не зная его намерений, трудно судить, чего хочет добиться летающий юноша, который выпустил за спиной огромные белоснежные крылья. Так как юноша не торопился, а с интересом рассматривал раскинувшуюся внизу страну, то стоит поспешить к дриму, находящемуся
Посланные Колем палочники дубасили в дверь, оглашая окрестности тупым стуком, но дверь оставалась закрытой. Не стоит этому удивляться, так как Слэй и Эйсинора ещё отдыхали от любовного истязания и их вряд ли мог разбудить выстрел из пушки, которых на планете Тимурион не водилось. Наконец, старшему отряда надоело, и он остановил своих подчинённых, а сам сделал ладони рупором и крикнул:
— Дри-и-и-им!
Как ни удивительно, крик подействовал – Слэй выглянул в окно башни.
— Выходи! — предложил ему старший. Слэй пробормотал на ухо Эйсиноре: «Я сейчас!» — и по круговой лестнице потопал вниз. Стоило ему открыть дверь, как его подхватили под руки палочники и потащили в резиденцию правителя Нука. Тот сидел в кресле на возвышении, к которому вели две ступеньки, а Слэя поставили на колени внизу, удерживая за руки.
— Ты что же, козёл драный, позоришь меня перед народом, — злобно сказал Нук и переломил пальцами руки короткую палочку. Стоящий за спиной слуга быстро и незаметно сунул правителю новую палочку, которую тот стал теребить в руке. Руки Слэя отпустили, и он попытался встать, но его снова грубо поставили на колени. Ещё никогда со Слэем не поступали так бесцеремонно и жестоко.
Стоило сказать, что Слэй не помнил о том, что он позорил Нука в своих снах. Правда, не всё из снов сохранялось в памяти, поэтому, какой-нибудь эпизод мог присниться. Взвесив слова, Слэй произнёс:
— Я не сочиняю сны, а только транслирую. Если у вас есть какие-либо претензии к снам, вам следует обратиться к Преображённому Тиму, передав ему сообщение через властелина Хутина.
Видимо, ответ не удовлетворил Нука, так как он сломал две палочки подряд и злобно прорычал:
— Я тебя научу правильным снам! Дайте ему двадцать палок!
— Уважаемый Нук, Боюсь, что после двадцати палок дриму будет не до сна! — подал голос распорядитель Коль.
— Сорок палок! — проревел Нук, сломав три палочки вместе. Спорить с ним никто не стал и Слэя потащили во двор. Нук, выглядывая в окно, с садистским оскалом любовался тем, как Слэя положили на большую колоду и принялись дубасить палками с двух сторон. Нук, считая удары, загибал пальцы, но на втором десятке запутался. После экзекуции дрим, как ни в чём ни бывало, поднялся с колоды и бодренько потопал к воротам.
— Ко-о-о-ль! — громко воскликнул Нук и в дверях тут же появился распорядитель.
— Сколько палок
— Все, как полагается! — ответил Коль, понимая, что и сам может получить порцию палок.
— Не ври! — грозно навис над ним Нук.
— Один из палачей ошибся, — словно извиняясь, сообщил Коль. Увидев возмущённое лицо Нука, растерянно добавил: — Один из палачей ошибся и влепил лишний удар!
Ответ распорядителя поразил Нука, а за окном его взгляд наткнулся на удаляющегося Слэя. «Что за херня!» — возмутился Нук и сам вышел во двор.