Тур Хейердал. Биография. Книга III. Человек и мифы

Квам Рагнар

В движении. Похожее на пирамиду сооружение на Тенерифе заставило Тура Хейердала уехать из Перу. Вместе с Жаклин он обосновался на этом испанской острове-курорте. И там он начал археологические исследования, однако, с более скромными результатами, по мнению критиков

Однако на пути имелись препятствия.

Местные органы власти, в чьем ведении были древние артефакты, знали о каменных сооружениях, но никогда не видели в них пирамид. Они считали, что эти груды камней сложили местные крестьяне, расчищая свои поля. Таким образом, они не представляли никакой археологической ценности. Этот район находился

в центре Гуимара, и местные политики хотели ликвидировать эти груды и использовать площади для жилищного строительства. Тур был потрясен, узнав об этих планах. Надо было что-то делать. Он снова связался с Фред. Ульсеном. Не мог ли его спаситель в Тукуме снова выступить в той же роли, на этот раз на Тенерифе? Не мог ли судовладелец купить этот район, чтобы сохранить его и сделать доступным для исследований?

Помимо деятельности в качестве судовладельца и предпринимателя, Фред. Ульсен живо интересовался археологией. Он выделил деньги на пирамиды в Тукуме, чтобы помочь Туру, но его также интересовала возможность в будущем привлечь туристов в этот район, и, соответственно, получить дополнительные доходы. Однако эти ожидания не оправдались. На Тенерифе, напротив, туристы стояли в очередь, чтобы занять свое место под солнцем. Так что если бы он, вместе с Туром, смог создать центр развлечений рядом с пирамидами — музей, небольшой парк аттракционов и установить плату за вход, создать своеобразный «Мир "Кон-Тики"», способный конкурировать с большим зоопарком на другой стороне острова, то нельзя ли таким образом профинансировать и строительство, и исследования, а потом, когда долги будут выплачены, не получит ли Фред Ульсен прибыль от своих капиталовложений?

Идея Туру понравилось, но нужно было действовать безотлагательно. Городские бульдозеры стояли наготове, чтобы сравнять пирамиды с землей, когда Фред. Ульсен взялся за дело. Будучи известным предпринимателем на Канарах, он имел необходимое влияние, чтобы совершить сделку. Тур смог начинать свои археологические исследования.

Как обычно, он хотел привлечь профессиональных археологов. Он обратился в местный университет — Универсидад де ла Лагуна, однако встретил там прохладный прием. Университет как учреждение не захотел участвовать в проекте. Каменные сооружения имели сельскохозяйственное происхождение и не представляли научного интереса, считали местные специалисты. Кроме того, они дали Хейердалу понять, что не желают поучений от пришлых людей [654] . Тем не менее два профессора археологии, Мари Круз Хименез Гомез и Хуан Франциско Наварро Медерос, выразили свое желание принять участие в проекте как частные лица, хотя никто из них не верил, что каменные сооружения являются пирамидами. О своем желании принять участие в работах заявили несколько студентов. Тур хотел также привлечь археологов Музея «Кон-Тики» Арне Скьогсвольда и Эйстена Кока Йохансена. Но они изучили фотографии Кристины Ульсен и отнеслись к делу скептически. Ученые не верили, что это пирамиды. Туру пришлось долго их упрашивать, чтобы они согласились съездить на Тенерифе и посмотреть.

654

 Тур Хейердал. Научный авантюрист и человек (Эйнстейн Кок Йохансен), с. 190.

Там их подозрения подтвердились. Никто из них не верил, что эти строения представляют собой астрономически ориентированные храмовые пирамиды, построенные гуанчами сотни, а может, и тысячи лет назад. Только посмотрев на конструкцию сооружения, ученые исключили всякую связь с зиккуратами Месопотамии, как считал Тур. Они полагали, что эти сооружения принадлежат к гораздо более позднему времени и, возможно, не старше двухсот лет. Строения из камней просто-напросто не выглядели слишком старыми. Они разделяли мнение местного населения о том, что эти сооружения — не что иное, как груды камней, сложенных местными крестьянами при расчистке полей гораздо позднее решающей битвы испанцев и гуанчей в 1500 году, когда последние были окончательно разбиты. Они считали, что не стоит тратить время на археологические исследования, и предупреждали Тура об этом. Они также полагали, что ему лучше сосредоточиться на гораздо более обещающем проекте раскопок в Тукуме.

Тур, как всегда, остался непоколебим. Он был убежден в том, что находится на верном пути, и хотел начинать раскопки. Первая цель — найти приемлемый для датировки материал, который мог бы помочь определить возраст сооружений.

Испанские

профессора и их студенты выполнили, по мнению Эйстена Кока Йохансена, высококлассную археологическую работу. Внутренность пирамид состояла из песка и гравия. Они проникли внутрь с плоской вершины и вырыли ямы и шахты, прямо как по учебнику. Но как бы они ни копали, органического материала, пригодного для датировки, им найти не удалось.

Однако они сделали другое интересное открытие. В самом низу пирамиды, на ее основании, археологи нашли печать, которую крестьяне использовали для запечатывания кувшинов с вином. На ней была указана дата — 1834 год.

Результаты еще больше укрепили испанских и норвежских археологов во мнении, что каменные сооружения относятся к относительно недавнему прошлому. Они подтвердили, что строения не принадлежали к эпохе гуанчей и не имели церемониальных функций. Поэтому данные сооружения, по их мнению, не являлись пирамидами.

Тур не согласился с выводами археологов. Несмотря на печать, которую археологи считали несомненным доказательством, он по-прежнему думал о зиккуратах и мексиканских пирамидах. Он хотел попробовать кое-что другое. На Тенерифе много пещер, и специалистам было известно, что гуанчи использовали эти пещеры в качестве жилья. Туру удалось убедить испанскую группу исследовать одну из пещер, находившуюся неподалеку от района пирамид. Так они нашли, среди прочего, каменные инструменты, доказывавшие, что древние жители Тенерифе проживали в этих пещерах задолго до появления здесь европейцев. Тем не менее это не означало, что пирамиды построили гуанчи, как Тур склонялся толковать находки. Золотое правило археологии гласит, что артефакт, найденный в одном месте, нельзя использовать для датировки артефактов, найденных совсем в других местах. Эйстейн попытался объяснить это, но безуспешно [655] .

655

 Там же, с. 183.

Ссылаясь на изучение зоологии в Университете Осло, Хейердал часто называл себя биологом. Но археологом он не был, да он никогда и не утверждал этого. Он с таким же успехом мог бы рассуждать об отличительных особенностях археологии, утверждая, что является истиной, а что — ложью.

Хейердал был довольно начитан в специальной литературе, и он использовал знания по ряду других дисциплин в построении своих теорий. Он был серьезным приверженцем междисциплинарного подхода и первопроходцем в этой области, особенно в области исследований Тихого океана. Однако хотя он всегда старался привлечь к работе профессиональных археологов, тем не менее, он отличался недостаточным уважением к той исключительной роли археологии среди других дисциплин, когда речь идет об истории древних, дописьменных обществ. Тур с легкостью отвергал доказательную силу археологии, когда результаты оказывались не в его пользу, как это случилось на острове Пасхи и в Тукуме. Однако он не замедлил признать заслуги археологов, если это было в его интересах, как на Галапагосских островах.

На протяжении большей части своей карьеры Тура Хейердала обвиняли в некритичном отношении к источникам. Утверждая, что пирамиды в Гуимаре являются древними и не имея никаких эмпирических доказательств, он снова нарушил основные принципы научного метода. В то же время Тур Хейердал доказал, что интуиция и способность ставить новые вопросы или разворачивать старые могут быть так же полезны в охоте за знаниями, как и находка датируемого кусочка угля или каменного инструмента. Экспериментальная археология заставила его покинуть кабинет и отправиться в море на примитивном доисторическом плавсредстве. Таким образом, он внес свой вклад в расширение границ наших знаний, что также является важной частью всех научных исследований.

Хейердалу к тому же было что предъявить в этих пирамидах на Тенерифе. Например, как можно утверждать, что это груды камней, сложенные во время расчистки полей, когда раскопки показали, что внутри пирамиды наполнены песком, а не камнем? Стены пирамид были очень ровными, как будто при строительстве использовался шнур, а зачем нужна такая аккуратность при обычной расчистке поля от камней? На острове Ла Пальма к западу от Тенерифе на краю обрыва находилось напоминающее пирамид сооружение, которое, по мнению археологов, тоже было грудой камней, сложенных при расчистке поля. Но зачем складывать собранные при расчистке поля ненужные камни в горку, если их проще выкинуть с обрыва в море?