Тура, или Я, Сонька, Алик и остальные
Шрифт:
18. Случай в Голубой бухте
– Ну вот, – сказал Семен Иоаныч и положил на круглый стол перед нашими носами прибор для измерения пульсаций температуры в верхнем слое океана, – сейчас разберем и рассмотрим датчик.
Семен Иоаныч был не только начальником нашей студенческой практики, но и заметным ученым-океанологом.
– Ага, – сказал Сухов и, взяв отвертку, стукнул по прибору. Тотчас от прибора отлетела гайка и ударила меня по лбу.
– Нехорошо так с дамами, Сухов, – заметил Семен Иоаныч.
– С женщинами, – поправил Сухов.
– Она
– А кто же? – заволновалась я.
– Барышня, – рявкнул Витек и ударил Сухова кулаком в нос.
– Ну, какая я барышня, – смутилась я. – Я просто океанолог, – последнее слово произнеслось отчетливо, но со всею скромностию.
– Она еще и дура, – неожиданно для себя и других проговорился Семен Иоаныч, но, спохватившись, добавил:
– Все мы… океанологи.
Однако было уже поздно. Солнце, выскочившее из-за горизонта, осветило желто-оранжевым брюшком Голубую бухту, Черное море, еще подрагивающее в полусне. Мы осознали, что пребываем в плену магнолий, и каждая секунда, проведенная вне пляжа и плесканий в прозрачной воде, может доказать лишь безнадегу нашей будущей жизни.
19. Особая статья
Я редко бываю агрессивной, но тут меня заело. Больше всего на свете мне захотелось разломать новую мишень, которая сразу же показалась странной: какая-то пухлая, чтобы нормально исполнять необходимые функции – быть просто мишенью.
Тренер всегда отдавал мне предпочтение. Он считал, что я – звезда. В нашей подростковой смешанной команде, среди девушек мне не было равных по силе, зоркости и технике обращения с луком. А с этой мишенью ничего не получалось. Все мои стрелы летели мимо нее. В конце концов, я заподозрила в ней магнит, точнее – антимагнит. Ну да, – перед ответственными соревнованиями кто-то из будущих соперниц спрятал в необычную мишень магнит, который отклонял мои стрелы.
Специально задержавшись на площадке и дождавшись момента, когда вокруг никого не было, я подошла к мишени и вскрыла ее. Внутри ничего не оказалось, кроме прессованной массы из пропитанных маслянистой влагой мелких хлопьев и свитых стеблей соломы. «Мои соперницы, – подумала я, – хитрее, чем я предполагала. Наверняка они вынимают магнит вечером, а утром опять его вставляют».
На следующий день, когда все вышли на тренировку, на том месте, где я оставила изуродованную мишень, стояла новая, но в точности такая же, как и прежняя. И на тебе – мои стрелы опять летели мимо. Просто феномен какой-то! Я расстроилась и высказала тренеру свои подозрения при всех. Он только головой покачал, потом что-то записал в свой блокнот и посетовал, что мое состояние и форма не из лучших, и уже жестче добавил, что мне необходим отдых. С тренером не поспоришь, и я начала собираться домой.
– Ты напрасно так волновалась, – ко мне подошел Альберт, высокий белобрысый парень, которому прочили большие успехи и который совсем недавно появился в нашей команде. Он мне сразу не понравился. И потом это его имя с ударением на первом слоге. Он всегда исправлял нас, когда мы самовольно переносили ударение с первого слога на второй. Поправлял нас с подчеркнутой вежливостью и даже надменностью.
– Все
– В каких нейронах? – признаться, меня удивили слова Альберта.
– Головного мозга, – ответил Альберт.
– Да брось ты. Вы думаете, что я сошла с ума?
– Нет, но ты слишком мнительна. Не было никакого магнита. Просто мы всегда видим не мишень, а мираж мишени.
– А ты что видишь? – Альберт начал меня раздражать.
– И я вижу мираж.
– А как же ты попадаешь в цель?
– Этому нельзя научить. Это особая статья.
– Особая статья в том, что я вижу цель, но попадаю в мираж, а ты видишь мираж, но почему-то попадаешь в цель.
Альберт молчал.
– Вот что… – по какому-то наитию решила я, – давай-ка твою стрелу.
Альберт не успел увернуться, я вытащила из его колчана стрелу, потом подошла к мишени на нужное расстояние и натянула тетиву. Стрела попала точно в центр мишени. Я была ошеломлена.
– Ну… Альберт?!
– Ну и что! Это же моя стрела, – констатировал Альберт как ни в чем не бывало.
– Причем здесь – твоя?! Хотя…
– Ты еще не ушла? – к нам подошел тренер.
– Мы здесь с Альбертом спорим… – не знаю, почему, но я испытывала смущение. Однако тренер перебил меня.
– Соревнования через три дня. А тебе лучше отдохнуть недельку. Я договорился с начальством. Команда девушек будет чуть меньше, а команда парней – больше, в целом же количество участников от нашего клуба менять нельзя.
Тренер положил руки мне и Альберту на плечи.
– Альберта возьмем.
– Альберта?.. вот как… – я резко стряхнула руку тренера и, не попрощавшись, пошла через поле к раздевалке.
– Зря ты так… – меня нагнал Альберт, он здорово запыхался и стряхивал капельки пота со лба, – у тебя скоро все наладится.
– Наладится?! – я прямо-таки кипела от негодования и злости.
– Ты перейдешь на другой уровень.
– Уровень? А ты… и на соревнованиях собираешься так же шустрить?
– Ты что?.. ты это серьезно? – Альберт опешил и остановился.
Я остановилась тут же.
– Ты всерьез думаешь о магнитах… что я?..
– Причем здесь магниты? Козни.
Мне даже стало интересно, как будет выкручиваться Альберт.
– Ты просто нервничаешь и злишься из-за неудачи…
Кстати, в данный момент я как раз была абсолютно спокойна.
– Нет, все дело в нейронах.
– В каких нейронах? – переспросил Альберт.
– Головного мозга.
Альберт молчал с секунду, а потом отчаянно выпалил:
– Из-за своей глупости ты довела ситуацию до такой степени, что задача не может иметь однозначного решения, и нельзя понять, кто прав, а кто виноват…
Он запнулся, по всей видимости, не зная, что еще добавить, резко повернулся и пошел назад, к спортивной площадке. Я долго провожала взглядом его мускулистую фигурку, потом побрела к раздевалке. Настроение катастрофически ухудшалось. Во-первых, я была неучтива с тренером. Во-вторых, меня лишили участия в соревнованиях. И, в-третьих… может быть, действительно задача уже не может иметь однозначного решения, и Альберт, впрямь, ни в чем не виноват?