Турецкая романтическая повесть

Кемаль Яшар

— Ты посмотри за ними, а я схожу к Мастан-оглу.

— И жандармов не забудь позвать, — вставил Хаджи. — Вот и проверим, что это за люди.

Хасан приостановился. Как ни был он возбужден, а на миг задумался: что он ответит, когда его действительно спросят, при чем тут он сам? Может, его вмешательство только повредит Хусейну и Хатче?

Но стрела была уже пущена из лука.

«Что они сделают влюбленным? — успокаивал он себя уже на ходу. — Если даже жандармов позовут, молодые всегда

успеют удрать». Шаги его мягко шуршали в темноте.

Потом он начал ругать себя: «Эх, лучше бы я Рыжего Османа послал, а сам остался! Ему там с ними не справиться».

Занятый своими мыслями, он не заметил, как оказался прямо перед домом Мастана. Он остановился. Что он скажет, сумеет ли все правильно объяснить? Со злости ударил сильно кулаком в дверь. Рука заныла.

— Кто там? — раздался женский голос.

— Это я — Хасан. Хозяин дома?

— Отца нет.

— А где он?

— Не знаю, еще не приходил.

— Есть у вас такой Хаджи… — начал Хасан нерешительно.

Если бы перед ним был Мастан — другое дело. А тут за толстой дверью стояла и слушала дочь Мастана. Стоит ли ее посвящать в это дело?

— Что случилось с Хаджи?

— Там в виноградниках, в сторожке… В сторожке…

Слышно было, как девушка подошла ближе к двери.

— Что он сделал в сторожке?

Голос звучал совсем рядом. Хасан преодолел смущение.

— Один парень из соседней деревни… убежал с одной девушкой… В винограднике Сыддыка их увидел Хаджи… Ну и пристал к ним… Вот я и хотел сказать…

— Ах, негодяй!..

Девушка медленно приоткрыла дверь. В руке у нее был фонарь.

Хасан уже несколько раз видел дочь Мастана на улице. Но ему никогда не приходилось сталкиваться с ней лицом к лицу. «Красивая», — подумал он.

Девушка тоже внимательно посмотрела на него.

— Да отца-то ведь нет.

За спиной девушки показалась ее мать.

— Вот-вот, что я говорила! — вмешалась она. — Вечно этот Хаджи лезет, куда его не просят. Никого не признает. Ни стыда, ни совести у человека. А наш, должно быть, у старосты. Он еще днем собирался к нему. Может, туда заглянете?

Хасан замялся.

— Он со мной на людях, пожалуй, и говорить не станет. Мы с ним на днях в кофейне немного повздорили.

В стороне послышались шаги и голос Хаджи.

— Что случилось, сестра?

— А-а! Значит, одумались, ушли? — Не выдержал Хасан.

— Ты тоже хорош! — заорал Хаджи, увидев его. — Собрался защищать гулящую девку…

— Еще раз тебе говорю: такими словами не бросайся, — оборвал его Хасан.

— Затащили девку в сарай, а потом о ее чести вспомнили…

Хасан решительно шагнул к Хаджи.

— Ты себя со мной не равняй. Мое тесто замешано на чистой муке. Чем угодно поклянусь, худого я не

замышлял. А помочь путникам у нас еще никто не отказывался…

— Это неважно, — решительно сказала жена Мастана. — Сколько раз тебе говорили, Хаджи, не в свое дело не суйся!

Хаджи растерялся. Он никак не ожидал, что хозяева будут против него.

— Да мы так, сестра… Гуляли просто.

Дочь Мастана повернулась к Хасану.

— У них только и забот, что устраивать везде скандалы. А вы, Хасан, заходите к нам, выпейте чашечку кофе — отец сейчас придет. Обо всем ему и расскажете.

— Нет, меня Рыжий Осман ждет… Он там, в сторожке.

— Мы вас так не отпустим, — поддержала дочку Зюбейде-ханым. — Раз уж пришли… Сейчас и муж подойдет.

Хасан подчинился, вошел в дом.

— Исмаил, — обратилась хозяйка к человеку, который молча стоял рядом с Хаджи, — хозяин у старосты сидит, сходи позови его.

Парень отправился к старосте, остальные вошли в дом. Девушка предложила Хасану сесть. Тот чувствовал себя как на иголках. На душе было скверно.

— Алие, поди-ка приготовь кофе, — распорядилась Зюбейде-ханым.

Девушка вышла. Хасан только сейчас узнал, как ее зовут.

— Вы здешний? — спросила хозяйка, внимательно разглядывая Хасана. — Мой дед тоже из этих мест.

— Я сын Халила-аги из рода Караахмета, — ответил Хасан, и в голосе его прозвучала гордость.

— Пусть земля ему будет пухом! С нашими он не очень-то уживался, а все же я слышала о нем много хорошего. Упокой аллах его душу!

— Благодарствуйте.

— Твоя мать жива-здорова?

— Жива, слава аллаху, только вот часто болеет.

— Что с ней?

— Слаба стала. С ног валится. Весь дом на ней.

— Тебя, значит, еще не женила?

— Да где там! Чтобы жениться, деньги нужны.

— Все будет со временем. И деньги будут. — Женщина вздохнула.

— Хорошо бы!

Вошла Алие с расписным стеклянным подносом в руках.

— Пожалуйста, — подошла она к Хасану.

Едва Хасан взял чашку, отворилась входная дверь.

— Отец пришел, — сказала Зюбейде-ханым.

Хасан невольно поднялся.

— Сидите, сидите, — подбодрила его Алие.

Она совсем не походила на деревенскую. «Даже в касабе девушки не такие, — подумал Хасан, усаживаясь на прежнее место. — Наши, деревенские, дикие, пугливые, разговаривать стесняются».

Мастан растерялся, увидев Хасана в собственном доме. Глаза у него забегали.

— Доброго здоровья!

— Твои опять кашу заварили… — сразу начала Зюбейде-ханым.

Мастан, наконец, посмотрел на Хасана прямо.

— Подрались, что ли?

— Нет, — ответил Хасан, — драки не было.

— А все остальное — ерунда!