Туркменская трагедия
Шрифт:
Вскоре Аймурата Нурыева с двумя дружками арестовали, а судилище им устроили в здании КНБ, по соседству с внутренней тюрьмой, где они содержались. Заседание суда было закрытым, в полном смысле этого слова. Родственников туда, разумеется, не допустили. Обвиняемых скрывали не только от глаз судей, государственного обвинителя, защиты и даже охраны: железную клетку, где их содержали, занавесили каким-то плотным полотном, и диалог между судом и содержащимися под стражей шел словно в непроглядно темной комнате, где никто не видел друг друга и каждого приходилось узнавать по голосу, когда тот отвечал на заданные вопросы.
Есть все основания сомневаться: кто может гарантировать,
Иной морали придерживались “судьи”, для коих не существовали ни правосудие, ни Конституция. И поступали они изощреннее злодеев, еще больше обнаживших антигуманную суть ниязовской системы. Во время суда, видимо, от переживаний скоропостижно скончалась мать Аймурата Нурыева. Сын обратился к министру с просьбой проститься с родным человеком, но ему отказали: не дай Бог, прознает о том президент, да и лицо Аймурата было обезображено побоями. Разрешить тому отдать свой последний сыновний долг, значит, изобличить систему в бесчеловечности, в издевательствах и пытках.
Земля слухом полнилась. Национальное телевидение положило конец всяким разговорам, показав на голубом экране двор КНБ и три распростершихся на земле мужских трупа. Качество изображения было неважное, видно, съемки проводили не профессионалы, а сами заплечных дел мастера, у коих опыта больше в другом. Чтобы у зрителя не оставалось сомнений, комментатор объявил имена расстрелянных по решению Верховного суда и среди них фамилию Аймурата.
Подобные акты в Туркменистане свершаются с ведома самого президента. По телевидению трупы показаны по его личному указанию, для острастки, пусть знают: в Туркменистане порядок — господствует закон. Так кто же теперь в стране “вор в законе”?
Порочное чувство это — зависть. Она категорична, не различает ни правых, ни виновных, и чтобы опорочить или обелить человека, ей не требуется доказательств. А зависть и ревность — близнецы, в них корень зла, этой отвратительнейшей черты человеческого характера, которым обычно сопутствуют ненависть и предательство.
И горе той стране, ее подданным, если ее правители заражены этим пороком. Такие правители, как говорил еще Юсуф Баласагуни, могут привести страну в беспорядок.
КТО САМЫЙ УМНЫЙ?
Хотя я хорошо знаю своего героя, рассказывать о нем весьма сложно. Он настолько непостоянен, порочен, что здравому рассудку представить это трудно. Могут возразить: “Неужто в человеке нет ни капли положительного, чтобы невозможно было сказать о нем что-то доброе?” Представьте себе — нет. Бывают же исключения. И этого положительного, как ни пытался, не отыскал. Подобное явление подметил древний философ-моралист, утверждавший, что все говорят про глупца и хвастуна, что глуп и хвастлив, но никто не говорит ему этого, и он умирает, не ведая о себе того, что знают все.
Заезжие журналисты, поддаваясь безмерному хвастовству избранного ими героя или очарованные его гостеприимством, а может соблазненные еще чем-либо, публикуют затем в своих изданиях
Уже замечено, стоит какой-либо зарубежной газете или в передачах туркменской службы радио “Азатлык” — “Свобода” покритиковать уродство правящей системы, антигуманную политику Ниязова, привести вопиющие факты нарушения прав человека, как в защиту диктатора со страниц московской “Независимой газеты” неизменно встает один из “рыцарей” пера. Не открыто, а с закрытым “забралом”, под псевдонимами. С чего бы им скрывать свои имена, будь их “подзащитный” честен, умен и уважаем в своем народе? Оставим это на их совести.
С объявлением независимости и с введением Ниязова в должность президента в Туркменистан зачастили иностранные корреспонденты. И если в одних новорожденных государствах разгорались междоусобные войны и конфликты, то Туркменистан со своими Каракумами, верблюдами, “небесными” скакунами представал перед любителями экзотики чуть ли не райским краем, где воцарились тишь да гладь.
Охами и вздохами запомнилась большая статья, опубликованная в “Правде” (20.02.93). Корреспондентов буквально поразила дешевизна на Текинском базаре: чебурек — 5 рублей штука! “Да таких цен уже не сыщешь в рублевом пространстве СНГ!” — изумлялись авторы. Действительно, было чему удивляться: потребительская корзина была настолько дешева, что вполне устраивала непритязательных ашхабадцев: хлеб — 4 рубля, мука — 10, сливочное масло — 150, мясо — 120.
Цены на продовольствие в значительной мере субсидировались, и они были ниже московских примерно на 700%. Дотации из бюджета, разумеется, держали цены на одном уровне. А что такое бюджет, как не общенародный кошелек, пополняемый из кармана налогоплательщика и за счет других сборов, взимаемых с населения? Но массовому потребителю это неизвестно, и он, веря широким популистским жестам президента Ниязова, надеялся, что завтра цены не повысятся.
Восхищенные журналисты приводили весьма убедительные цифры: в 1992 году средняя зарплата составила свыше 7 тысяч рублей, доходы населения за год выросли в 7 раз. Тут же комментарий: “Эти деньги намного весомее, нежели десятки тысяч “деревянных” в иной республике”. И далее продолжали, что минимальный размер оплаты труда — 3200 рублей, такова же пенсия.
Ну, а о том, что Ниязов пошел на беспрецедентный в мировой практике шаг, теперь уже знает весь белый свет: отменил плату за газ, электроэнергию, воду и соль, провозгласил программу “Десять лет благополучия”, посулил дать народу демократию, свободу, а также жизнь в богатстве и достатке, что “на весь мир будет греметь слава о туркменах, которые будут ходить с гордо поднятой головой”. Ниязов не уставал повторять: через 5-10 лет каждая семья обзаведется собственным домом, легковой автомашиной, а поскольку более 70% жителей Туркменистана проживают в сельской местности — коровой с теленком. А в интервью “Независимой газете” Ниязов заявил, что превратит Туркменистан во “второй Кувейт”, подкрепляя это обещанием, что к середине 1993 года введет национальную валюту с твердым курсом — два маната будут равны одному американскому доллару. Заверял, что доходы, получаемые от торговли с зарубежными странами, настолько велики, что он сможет увеличить зарплату пока в три раза. Она будет настолько высокой, распинался президент, что “50-60% заработанных денег будет уходить на питание и другие нужды, оставшуюся же часть можно будет откладывать” (“ТИ”, 22.05.93).