Турнир
Шрифт:
– Тебе пора!
Двое слуг сноровисто облачили самоубийцу в гору бронированного железа. С трудом взгромоздившись в седло, Вовка ободряюще подмигнул приунывшему Яну. Мальчишка неожиданно всхлипнул и умоляюще попросил:
– Вокка, пожалуйста, не вздумай погибать!
– Фигня война, главное маневры!
Бравурный тон совершенно не вязался с противным холодком, змейкой скользнувшим вдоль позвоночника. Да и маневр напомнил зигзаг противолодочного корабля, а не торжественный выезд победителя: получив латной перчаткой увесистый шлепок по крупу, вороной конь резво шарахнулся в сторону. Сбив
Прошептав ей (или ему) на ухо пару ласковых, Вовка под хохот зрителей подъехал к разноцветной ленте, преграждающей путь на поляну. Неожиданно засвербило в носу: войлочная шапочка, надетая под шлем, пробудила старую аллергию на шерсть.
– Как вас представлять? – новоявленного рыцаря встретил вопросом расфуфыренный павлином герольд.
– Крылатым ужасом, летящим в ночи! – съязвил Вовка.
Бросив на него безумный взгляд, герольд поспешил к центру, роняя на ходу перья.
«Ты сам понял, что сказал?» – всполошился Зануда.
«А че такого? – искренне удивился Вовка. – Я не баба, чтоб меня представлять».
«Ты безнадежен! – тяжело вздохнул внутренний голос. – Конферансье имел в виду – объявлять».
«А-а… – без капли сожаления протянул Вовка и смачно сплюнул на землю. – Я не виноват, что он такой тупой».
По левую руку возвышалась трибуна для знати. В уютных креслах за зрелищем наблюдали вельможи, богатые торговцы, их жены и любовницы. Графа Фензеля они встретили громкими аплодисментами. Справа толпился ремесленный люд, пронзительным свистом поддержавший Вовку. Раздался звук горна, и герольд торжественно возвестил:
– Славный рыцарь граф Фензель из Алавии бросает вызов вампиру, пожелавшему остаться неизвестным… Личные мотивы предполагают поединок до гибели одного из рыцарей… в смысле упырей… тьфу ты, поединщиков!
При последних словах трибуны радостно взвыли.
– Ап-чхи! – ухнул в ответ Вовка.
Это в кино рыцарские поединки начинаются с дружеских объятий в центре ристалища. Лишь после этого соперники разъезжаются в разные стороны и по сигналу устремляются навстречу друг другу. В этом мире все происходило иначе. Едва отзвучал пронзительный рожок, как граф, пришпорив своего скакуна, с ходу перешел в галоп. С оскаленной конской морды срывались хлопья пены, а разноцветные перья на кончике шлема весело развевались под напором ветра. Красивое зрелище, если смотреть на него со стороны.
– Твою ма-а-ап-чхи! – выдал очередную порцию бацилл Вовка.
Вороной конь вздрогнул крупной дрожью и боком двинулся вперед, опасливо кося одним глазом на всадника. Кончик копья нарисовал замысловатую восьмерку, пугливая скотина подкинула зад, и свежеиспеченный рыцарь начал потихоньку сползать с седла, кренясь на левую сторону. На трибунах раздался издевательский свист.
Когда расстояние между бойцами сократилось до нескольких ярдов, Вовка оглушительно чихнул в третий раз. Бронированная голова описала выверенную дугу и с гулким звоном врезалась промеж ушей несчастного животного. Бедный конь припал на передние ноги. Неудачливый всадник, благополучно разминувшись с наконечником копья соперника, по инерции пролетел вперед. Его собственное турнирное орудие, вычертив прощальную синусоиду, тяжелым
– Бой будет продолжен на мечах! – растерянный герольд озвучил решение в оглушительной тишине.
Вовка с трудом доковылял до собственного шатра и оглох от радостного визга. Ян повис у него на шее и, не скрывая слез, исступленно повторял:
– Живой, хвала Дремлющему, живой! Ты победил графа?
– По очкам, – мрачно буркнул Вовка, сдирая потные доспехи.
– Это как? – опешил мальчишка.
– Меч приготовь! – раздражено приказал браток, опрокидывая на себя ведро ледяной колодезной воды.
– Меч?! – упавшим голосом повторил Ян. – Так ты его не убил?
– Живой, сука! – озабоченно подтвердил Вовка. – Как один знакомый братан из Мавзолея.
– Ты сейчас о чем говоришь, Вокка?
Вовка не стал вдаваться в подробности. Растеревшись докрасна полотенцем, он натянул спортивные штаны и белую рубаху из тонкого льна. Ян в это время торопливо доставал пластинчатую кольчугу из окованного железом сундука. Вовка сумрачно покачал головой:
– Так пойду.
– Ты с ума сошел! – встрепенулся мальчишка. – Первый же удар станет смертельным. Двуручник хорош против панцирной пехоты, а не в поединке… Говорил же тебе: возьми другой меч!
Вовка нетерпеливо отмахнулся. Какая к черту разница, если ни тем, ни другим он не владеет?! Взяв в руки тяжелый клинок, он покрутил им в воздухе, приноравливаясь к балансу.
– Долго сражаться им не сможешь, – не на шутку встревожился Ян. – Выдохнешься через четверть звона.
– Тебя бы на кубинскую тренировку, – пробурчал в ответ Вовка. – Сто ударов пудовой кувалдой по камазовскому колесу. Три подхода, и все на время… Этот ножик пушинкой покажется.
Бессмысленный спор прервал пронзительный звук горна.
– Пора!
Ян беззвучно шмыгнул носом, до крови прикусил губу. Вовка вышел из шатра, вскинул на плечо меч и под изумленными взглядами зевак неспешно двинулся к арене. Свежий ветерок игриво лез под рубашку, шелковистая трава покорно стелилась под босые ступни. Соперник ждал, небрежно поигрывая клинком. Встав напротив него, Вовка коротко отсалютовал мечом.
– А ты смелый, холоп! – с усмешкой протянул граф.
– Сам козел! – лениво огрызнулся Вовка.
Откинув в сторону щит, соперник сбросил с себя кольчугу и поддоспешник, оставшись в белоснежной шелковой рубашке. – Ну что же, так будет даже интересней.
Трибуны одобрительно загудели. Едва граф Фензель, держа в откинутой руке средней длины меч, привлекающий внимание необычным черным цветом, сделал несколько шагов по кругу, как Вовка понял, что здесь ему ничего не светит. Живот скрутило липким страхом: перед ним стоял матерый волк.
Хороший рукопашник всегда обращает внимание на то, как двигается противник. Правильно говорил герой одного из мультфильмов: главное – это ноги. Разорвать или сократить дистанцию можно только за счет легких и быстрых ног. Опытный боец чувствует расстояние удара. Вовка умел двигаться хорошо, даже очень хорошо. Он достиг этого сотнями тренировок, когда от скакалки начинало рябить в глазах, а прыжки на край ринга с двадцатикилограммовым блином на плечах начинали сниться по ночам.