Турухтанные острова
Шрифт:
— Приносят тут всякую чушь! Отнимают время!
Паренек, сконфузясь, остановился, решив, что все это относится к нему.
— Я вам звонил. Просил разрешения зайти. Вы сказали, что заходите.
А Неделин глянул на него и сразу узнал в нем Смородина, который сидел с ним в мороженице за одним столиком. Они поздоровались.
— Я заканчиваю приборостроительный техникум. У вас в институте на практике. Пишу диплом, — обращаясь к Журавлеву, продолжал Смородин. — И у меня возник вопрос. По усилителям. Мне сказали, что лучше всего обратиться к вам.
— Пожалуйста.
Неделин
Занятый своим делом, Неделин не прислушивался к тому, о чем они говорили. Изредка взглянув, видел, как они сидят, словно два шахматиста, обдумывающие шахматный этюд. Смородин — чуть отодвинувшись от стола, так как его выталкивали колени Журавлева. Так они сидели долго.
Наконец Смородин, словно опомнившись, взглянул на часы и сразу же вскочил.
— Извините, я вас задержал. Отнял у вас время. Извините.
— Да ничего, — сказал Журавлев. И по тому, как это было произнесено, чувствовалось, что ему нисколько не жалко потерянного времени. — Вы не оставляйте эту идею. Вас куда направили на практику?
Смородин назвал отдел.
— Слушайте, да у них вам совершенно нечего делать! Что вы! Переходите к нам.
Не дожидаясь ответа, Журавлев снял трубку, набрал номер отдела кадров.
— Добрый день, говорит Журавлев. Вы занимаетесь распределением молодых специалистов на практику?.. Там у вас есть паренек из Приборостроительного техникума, Смородин. Так направьте его к нам… Да при чем тут он мой родственник или не родственник? Какое имеет значение? Просто толковый человек, — начал раздражаться Журавлев. — Ну и что из того, что обещали Белову? У них отдел серийного освоения. Направьте ему туда двоих других.
Смородин, смущаясь, стоял у дверей, не зная, удобно сейчас уйти или нет.
— Спасибо, — сказал Журавлеву и вышел.
Но Журавлев уже не слышал этого. Он взглянул на свои «баки».
— Четверть третьего? Неужели? — потряс часы, послушал, идут ли. — Я — на стендовых.
Он совсем и позабыл, что Неделин из другой лаборатории и находится здесь почти случайно.
Просмотрев картотеку и выписав, что его заинтересовало, Неделин ушел, закрыв кабинет и оставив ключ в дверях.
Лиза вернулась домой в девятом часу. Взволнованная.
— Не знаю! — сказала она. — Он все переделал. Комиссия сидит в «комнате отдыха». Тоже как на сковородке. Кропотов приезжает завтра. Звонил из Москвы, интересовался, как дела. Лене дал такой разгон, что тот бегал по стендовой: «Ай-я-яй! Ай-я-яй!» Чуть сам себе не оторвал голову… Что будет, что будет?!..
На девять часов всех ответственных исполнителей основных приборов вызвали к Кропотову в кабинет. Неделин вошел в свою комнату, а ему все находящиеся здесь закричали:
— Беги скорее! Тебе несколько раз звонила секретарь директора, просила передать, что тебя ровно в девять ждут в
Без четырех минут девять в кабинете директора все были в сборе. Здесь же присутствовали Леня Жарков и Журавлев.
Леня прыгал то в кабинет, то обратно в приемную — скок, скок! — где секретарь что-то печатала.
— Кончив, сразу на подпись. Один экземплярчик мне, — распоряжался Леня.
Журавлев был не только спокоен, но даже весел. Здороваясь со всеми, приветливо кивал.
Директор же был мрачен. Сидел за столом. Волосы сухие. В первый раз за многие месяцы он приехал в институт не на велосипеде, а на ЗИЛе. Не поднимая от стола головы, молча, кивком, отвечал на приветствия. Ровно в девять отложил авторучку, посмотрел на присутствующих:
— Я пригласил вас затем, чтобы узнать, кто давал распоряжение на переделку в приборах?
Спросил это, обращаясь вроде бы ко всем, но все понимали, что вопрос относится только к Журавлеву.
— Да, собственно, никто. Они сами собой разумелись, — ответил Журавлев. Пододвинул стул к столу и принялся излагать пришедшую ему идею. Говорил с тем запалом, когда рассказчик твердо уверен, что и слушатель порадуется тому, что услышит.
— Но вы хорошо знаете, что срок окончания стендовых является строго установленной товарной позицией института.
— Задержим на два-три дня, в дальнейшем эти дни наверстаем. Впереди еще заводские испытания. Время есть! Эта задержка позволит сэкономить полгода-год. Не надо делать новый экспериментальный образец, чтоб проверить идею.
— Это товар главка.
— Думаю, против этого и Александр Александрович не стал бы возражать.
— Вы не знаете всей ситуации в целом! Наше изделие ждут. Мы задерживаем работу других. Думаю, и Александр Александрович не дал бы разрешения. К тому же я не уверен, что предлагаемая система значительно лучше, чем разработанная.
— Вы серьезно?.. — насторожился Журавлев, недоуменно глядя на директора. — Нет, это вы серьезно?..
Директор молчал. Возможно, он сказал все это в запале. Неделин не мог представить, чтобы директор, талантливый инженер, не понимал преимуществ системы, которую предлагал Журавлев. Очевидно, здесь решающую роль сыграло иное. Ведь разработанная система была первым крупным изделием для Кропотова, в которое он вложил всю душу.
Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Директору сразу бы сказать что-то, смягчить ситуацию. А он промедлил, по неопытности упустил момент.
Журавлев сидел растерянный, огорошенный. Пауза затягивалась. И Журавлев краснел все больше и больше.
— Да нет, вы ничего не понимаете! — сказал он. — Как же вы возглавляли лабораторию поиска перспективных направлений, если ничего не понимаете? — Журавлев поднялся, осмотрел всех с детской беспомощностью и сказал с обидой и жалобой — даже голос у него стал писклявым: — Товарищи, да он ничего не понимает… Тогда мне здесь делать нечего.
И вышел.
Все чувствовали себя неловко. Директор тоже покраснел, наклонился к столу.