Туунугур
Шрифт:
Стульев не было. Все ходили вокруг стола, накладывали закуску, наливали спиртное и соки.
Киреева взяли в оборот бывшие коллеги. Миннахматов, потягивая сок (с алкоголем он после сплава завязал), поведал грустную историю о студенческом коварстве.
– Начальство устроило им веб-контрольную. Ну, я раздал задания и ушёл. Не сидеть же над ними - не маленькие уже. А они давай беситься - рожи в камеру корчить и всё такое. Кто ж знал, что за ними комиссия из Якутска наблюдает. В общем, попёрли меня с заведующих. С января опять
– Сочувствую, - сказал Киреев.
– Да фиг с ним. Я бы и сам ушёл - допекло. Но вот так, не по собственному желанию, а под зад ногой... Обидно.
– Да забей. Воспринимай как знак судьбы.
Джибраев авторитетно заявил:
– Значит, вы - не еврей, Егор Ильич. Те всегда выкручиваются.
Полуэвенк Миннахматов хмуро погладил бритый череп.
– Ну и слава богу!
Киреев спросил:
– А почему Вареникин не пришёл? Расплевался с Голубевым?
– Он поехал в Сургут, - объяснил Джибраев.
– Хочет спасти диссертацию. У него пол-Урала - знакомые.
– Я предлагал ему должность завкабинетом, - сказал Миннахматов.
– Он отказался. Вышел в отпуск с последующим увольнением.
– Вижу, оптимизация идёт полным ходом, - усмехнулся Киреев.
У стола куролесил директор музея. Подняв бокал, провозгласил тост:
– За новые свершения! Чтобы следующий год был не хуже предыдущего.
– Да лучше будет, лучше!
– со смехом закричала одна из музейных тёток.
– Я гороскоп смотрела. Обещают подъём экономики.
Она захохотала, прикрывая рот ладонью.
Миннахматов спросил Киреева:
– Ну а как твои успехи? Стряс с директора деньги?
– В процессе, - ответил Киреев.
– Вон у Клыкова можешь осведомиться. Он ведёт моё дело.
Джибраев покачал головой:
– Юристы только жизнь портят. Суды эти, кодексы... У наших предков как всё легче было!
– Ну да, - согласился Киреев.
– Руку в кипяток или поединок чести.
– А я вот недавно прочёл в новостях, - сказал Миннахматов, - что "Рафаэлло" подало в суд на какую-то кондитерскую фабрику. Та копировала цвет и форму их конфет.
– Ну да, на форумах уже комментируют, - откликнулся Киреев.
– Теперь "Марс" и "Сникерс" со спокойной душой могут подать в суд на говно.
Мужик из театра, раскрасневшись, охмурял женщин: дебелые бухгалтерши смеялись, Вишневская вежливо моргала, блуждая взглядом.
Киреев двинулся вокруг стола, собирая в тарелки закуску и постепенно приближаясь к нетронутой бутылке водки. По пути он завёл разговор о сплаве - неплохо бы повторить.
Миннахматов покачал головой.
– Не знаю, что летом будет. Да и вообще, может, в Иенгру вернусь. Надоело всё.
– А что там, в Иенгре?
– Оленеводческие хозяйства. Гранты на развитие выделяют. Хорошие деньги, между прочим. Ну и преференции, конечно. Промыслы малых народов, то-сё.
– Да ты отродясь с оленями
– Ну и что? Научусь.
– Ну а как же степень?
– А что степень?
– вздохнул Миннахматов.
– Вот степень есть, а счастья нет.
Джибраев, слушая это, позеленел.
– А чего ж вам ещё надо? Мне бы вашу степень...
– И что бы вы сделали?
– спросил его Киреев.
– Порядок бы на кафедре навёл.
Киреева вдруг выцепил Клыков. Опрокинув в себя водку из пластикового стаканчика, он положил ему руку на плечо и спросил с улыбкой:
– Не передумали насчёт Бажанова? Я ж его в бараний рог согну.
– Давайте дождёмся решения по апелляции, - мягко ответил Киреев.
Стоявший рядом Голубев оживлённо говорил Вишневской:
– Конференция - это первый шаг. А дальше выйду на горадминистрацию, будем вместе организовывать мероприятия в честь победы. Степанов будет за меня - мы ж сотрудничаем, поможет с защитой. Я вообще думаю расширяться, весь ДК под музей взять. Друзья-археологи машут - когда, мол? У нас полно материала. А что я им могу сказать? Без администрации вопрос не решить. Вы как думаете, Светочка?
Вишневская вымученно улыбалась, попивая вино. А Голубев продолжал:
– Эти сволочи грозили мне урезанием фондов. Каково! Хотели ДК под кинотеатр переоборудовать. Знаю, чьи это происки - Цевина с компанией. Копают под меня, до мэра дошли. А я им - вот, пожалуйста, все документы. У меня одни детские утренники отбивают больше, чем их кинотеатр. Да плюс школьные экскурсии. Меня так просто не возьмёшь! Верно, Светочка?
Вишневская сдержанно кивнула, едва заметно вздохнув.
– Между прочим, - встрял Клыков, - вы тут Степанова расхваливаете, а мы вместе с Анатолием Сергеевичем вышли против него на тропу войны. За нарушение трудового законодательства.
Голубев покачал головой.
– Зря вы это. Уважаемый человек, депутат...
– А Анатолий Сергеевич его даже с коммунистами пытался столкнуть, - продолжал, смеясь, Клыков.
Стоявший за спиной Киреева Джибраев подал голос:
– Анатолий Сергеевич - молодец. Борется за правду. Благодаря ему у заочников отменили пары по воскресеньям. Шрёдер шипит: "Скажите спасибо вашему Кирееву". Мы все - за него.
Собеседники как-то по новому уставились на Киреева, и даже в глазах Вишневской проснулся интерес.
– И что же, думаете идти до конца?
– спросил Голубев.
– Конечно, - подтвердил Киреев.
– А оно вам надо?
Киреев пожал плечами.
– Мне-то со Степановым делить уже нечего, - сказал он.
– Тут дело принципа. Хочется поставить человека на место. Степанов - это вошь. Винтик в системе. Мелкий пакостник. Дело не в нём...
– Ну да, ну да, - весело закивал Голубев.
– В системе.
– Именно так.
Клыков плеснул себе водки и протянул бутылку Кирееву: