Туунугур
Шрифт:
Это была невиданная хуцпа. Компенсация компенсацией, но инспекция по идее обязана была сначала проверить факты нарушений Трудового кодекса, и, в случае подтверждения, наказать виновных. Однако, все тщательно собранные Киреевым данные были просто проигнорированы. Получалось, что инспекция целых два месяца искала способ, как бы половчее его отфутболить.
Он принес письмо Клыкову. Тот, хотя и не первый день работал в юридической системе, впал в ступор и нервно гыгыкнул.
– Отписка?
– спросил Киреев.
– Конечно.
Колдунство Степанова и его покровителей
Но с ответом Трудовой инспекции надо было что-то делать. Клыков решил натравить на Киреева новую сотрудницу - тоже молодую, да ещё вдобавок обладавшую феноменальным бюстом. Грудь её рвалась из декольте как комсомольцы на строительство БАМа. Кирееву стоило больших усилий не сваливаться туда взглядом.
С напором базарной торговки сотрудница убеждала его, что ответ из инспекции написан не в Якутске, а здесь же, в Туунугуре, и она даже знает, чьих это рук дело, поскольку сама там работала, и теперь надо просто написать на авторов данного творения кляузу по инстанции, в Якутскую инспекцию. Киреев засомневался - в письме черным по белому значился Якутск и даже имелся шестизначный номер телефона (в Туунугуре - пятизначные). Он спросил, не ошибается ли она насчет роли местных деятелей. Но натиск грудастой юристки был столь несокрушим, что Киреев махнул рукой и сказал, что будет ждать от неё проект нового заявления. Та обещала подготовить всё до завтра.
Через неделю Киреев позвонил и спросил, как продвигаются дела с обращением в инспекцию. "Ой, - затараторила девушка.
– Я вам до завтра всё обязательно отправлю, там нужно только кое-что поправить".
Через пару недель Киреев лично явился к Клыкову и наябедничал на сотрудницу, которая так ничего и не прислала. Тот был мрачнее тучи и распекал всех подряд. "Я что теперь должен из штанов выпрыгивать, чтобы восстановить сроки?" - орал он в коридоре на новенькую секретаршу. Его контора становилась все более чужим и враждебным местом. Старая секретарша, ранее дежурившая у входа и отвечавшая на звонки, была вежливой и доброжелательной, к тому же слушала приятную электронику. Новенькая, хоть тоже была молоденькой, оказалась какой-то курвой.
Киреев решил, что теперь с "Консультантом" каши не сваришь, и начал сам готовить очередную кляузу, на этот раз - в Рособрнадзор. В ноябре должна была состояться аттестация вуза, и Киреев хотел подгадать прямо к ней.
По странному совпадению Вареникин прислал Кирееву свой труд в день предзащиты Джибраева. Фрейдун Юханович, выйдя с предзащиты именинником, обещал Кирееву проставиться на выходных. Киреев скинул сообщение об этом Светке, чтоб имела в виду. Светка не ответила - зависала на работе.
Весь день Киреев мусолил опус Александра Михайловича. Вареникин, как выяснилось, страдал той же болезнью, что и Джибраев: копировал стиль советских передовиц. Но если кафедральный османофоб испытывал крен в сторону политических штампов, то Вареникин по необходимости отдал должное производственным сюжетам с их трафаретной цветистостью. Закусив удила, Киреев начал беспощадно вымарывать
Вечером он, как обычно, пошёл к Светке. Позвонил в дверь, но ему не открыли. Киреев позвонил ещё. Без результата. "Телевизор, наверное, смотрит", - подумал он.
Он набрал Светкин номер.
– Да, - ответила та как-то нервно.
– Привет! Чего дверь не открываешь? Я тут стою и звоню.
– Я ещё на работе. Ты можешь сегодня дома переночевать?
– Могу, конечно, - оторопело сказал Киреев.
– Ты что, до ночи задержишься?
– Ну да.
Опечаленный Киреев побрёл обратно. Опять, небось, Белая нагрузила. Вот сука!
Мать встретила его с удивлением.
– Ты чего? Не пустила?
– На работе она сегодня. Сказала, до ночи не жди.
– Бедненький. Ну проходи.
На следующий день Киреев получил ответ из Рособрнадзора. Учитывая весь опыт общения с различными инстанциями, такая оперативность его изумила. Впрочем, суть от этого не поменялась: очередная госшарага полностью проигнорировала список выявленных Киреевым нарушений.
Если развернуть ответ шире, чем просто "идите к чёрту", то аргументация чиновников сводилась к двум моментам: 1) несколько лет назад мы уже нашли недостатки, но институт их устранил и предоставил нам кучу бумажек, в соответствии с которыми у него сейчас всё ОК; 2) а по нарушениям трудового законодательства - это вообще не к нам.
Киреев, может, и согласился бы с мнением ведомства, если бы не закон, который предписывал в этом случае передать заявление в Роструд, чего сделано не было. А значит, позиционные бои продолжались.
Полный язвительности и желчи, он взялся обдумывать следующий ход и параллельно уродовал диссертацию Вареникина. Вечером, посвистывая, опять направился к Светке. Дверь снова оказалась заперта. На звонки Светка не отвечала. Киреев послал ей sms: "Ты где? Всё в порядке?". Минут через пять пришёл ответ: "Я занята".
Такая лаконичность озадачила Киреева не меньше ответа из Рособрнадзора. В расстроенных чувствах он вернулся к матери, дав себе зарок не звонить больше Светке, пока та первая не отзовётся. "Могла бы хоть предупредить, блин. Что я шатаюсь зазря туда-сюда?".
На следующий день была пятница, и Киреев мужественно устоял перед искушением позвонить Светке снова. А в субботу у него была намечена встреча с Джибраевым, на которую тот явился в сопровождении своего заклятого друга Вареникина.
Джибраев находился в приподнятом настроении и сыпал шутками, а точнее, тем, что он полагал за таковые:
– Место Степанова не думаете занять? Он на повышение пойдёт, а вы - к нам. Будете эксплуатировать нас как негров на плантациях. Ах да, забыл: у вас же степени нет. Не беда. Плюньте на философию, пишите по истории. А я буду вашим научником. Не хотите?
Киреев стоически усмехался и потягивал пиво. Алкоголь как правило примирял его с действительностью и джибраевским юмором. К тому же, сегодня мысли его были заняты странным молчанием Светки, и на Джибраева ему было, в общем, наплевать.