Туве Янссон: Работай и люби
Шрифт:
Набросок для книги «Жуткое путешествие», 1970-е годы, гуашь, тушь
Какой счастливой может быть юность… Туве чувствовала, что умеет и может писать, обучение было закончено, и теперь она могла попробовать свои силы в деле. Ею восхищались, с ней танцевали – а танцы она любила всем сердцем. Город просыпался от зимнего сна, и на дворе бушевала сказочная весна. Ничто не стояло у нее на пути, и сердце утонуло в восторге и упоении. «Я поднялась на гору, птички уже начали чирикать то здесь, то там, и слабый красный рассвет проснулся на востоке. Я
7
Перевод В. Андрианова. День окончания художественной школы. Цит. по изданию Туве Янссон, Дочь скульптора. – СПб: Амфора, 2005, с. 184–188.
Туве продолжала общаться с друзьями по художественной школе и после окончания учебы. Больше всего они дружили с Тапио Тапиоваарой, однако Туве и с остальными сохранила хорошие отношения. Так, красавец Унто Виртанен был натурщиком у Туве, когда она рисовала фрески в здании мэрии Хельсинки. В 1943-м Туве написала портрет Рунара Энглблума под названием «Архитектор мебели». На портрете изображены мужчина и собака, которая внимательно наблюдает за происходящим; мужчина словно стесняется внимания зрителей, в руке у него циркуль. Брошенная между мужскими ботинками белая роза создает странную, загадочную, в буквальном смысле сюрреалистическую атмосферу.
Ближайшей и самой любимой подругой Туве была Ева Коникова, или Кони, как Туве ее иногда называла. Ева была фотографом и вращалась в тех же шведскоязычных кругах интеллигенции, что и Туве. В силу своего русско-еврейского происхождения Ева чувствовала себя, подобно многим эмигрантам, неуверенно в замершей в ожидании войны Финляндии. Еще в детстве ей пришлось пережить бегство из Санкт-Петербурга, и ту же драму теперь приходилось переживать заново, только на этот раз предстоял отъезд в Америку.
Самуил Беспрозванный – возлюбленный, учитель, кумир и друг
Сам Ванни, урожденный Самуил Беспрозванный, появлялся в жизни Туве в разных ипостасях. Он был ее возлюбленным, учителем, ментором, критиком и другом. Майя Лондон, ставшая позднее женой Ванни, также была подругой Туве. Отношения с этой парой много значили для Туве. Она даже рисовала в воображении планы, как однажды они все вместе переедут в Марокко и создадут там артистическую коммуну. Позже Туве отправилась с Самом и Майей в поездку по Европе, из которой все трое черпали сюжеты для своих картин. Пара разошлась в конце пятидесятых годов, Майя Ванни эмигрировала в Израиль и жила в Иерусалиме. Со временем дружба между Туве и Майей становилась все крепче, и даже в разлуке они вели постоянную переписку.
Портрет Туве работы Сама Ванни, 1935, уголь
Туве и Самуил Беспрозванный встретились в 1935 году в Хельсинки в выставочном центре Тайдехалли, где они вместе занимались оформлением декораций для благотворительного вечера. Не зная о том, что между ними уже возникла любовная связь, Фаффан предложил Беспрозванному заниматься с Туве живописью. В итоге Самуил не только стал самой большой любовью юной Туве, но и повлиял на нее в художественном отношении и надолго стал ее кумиром в живописи. Он был старше Туве на шесть лет, что в молодости кажется огромной разницей.
Страдая от туберкулеза, Беспрозванный успел побывать в нескольких санаториях за границей и одновременно познакомился с зарубежными веяниями в искусстве. В то время немногие имели возможность регулярно выезжать за границу,
Влияние Ванни на еще не опытную художницу было особенно сильным, поскольку здесь слились воедино профессиональные и любовные отношения. Ванни придерживался радикальных воззрений на искусство и долго оставался для Туве непререкаемым художественным авторитетом. Воздействие Ванни зачастую было вдохновляющим и положительным, однако порой отзывы кумира больно ударяли по и без того хрупкой самооценке юной художницы и надолго застревали в ее памяти.
Присутствие Ванни в живописи Туве порой явно бросается в глаза. Примером для обоих служили одни и те же художники-импрессионисты и прежде всего Анри Матисс. Объединяла их и горячая любовь к цвету. Оба придерживались схожих тем, любили классические виды из окна, писали автопортреты, натюрморты и пейзажи.
Ванни был очень известным преподавателем, о котором слагались легенды, и любил учить других. Его влияние на финскую живопись было настолько велико, что говорили даже о «тени великого Ванни», в которой оказались целые поколения художников. Когда Туве встретила Сама Ванни, он только начинал свою карьеру преподавателя, но, судя по всему, гипнотизма ему уже тогда было не занимать.
Туве вспоминает, как вела беседы с Ванни в его ателье в то время, когда он занимался набросками. Его персона завораживала, но для того чтобы понять его как собеседника и расположить к себе, необходимо было полностью сосредоточиться на том, что он говорит, и приложить немало усилий, чтобы возникла духовная связь. В 1935 году, после того как Туве довелось наблюдать за работой Ванни, она и сама загорелась идеей использовать масштабные полотна и яркие цвета. Время от времени она все же замечала, что у нее не хватает сил и энтузиазма на собственную живопись после того, как весь пыл был отдан Ванни.
Очевидно, художник заметил, насколько глубоко увлечена им Туве, поскольку, по ее словам, он серьезно задумался над их отношениями. Ванни боялся, что юная Туве утратит свое «я» и станет приложением к нему самому. На его взгляд, это было самое ужасное, что могло произойти, поскольку в этом случае из Туве получилось бы лишь бледное отражение ее учителя; человек, который, как позже писала Туве в записной книжке, «мыслит чужими понятиями, видит чужими глазами, живет чужой жизнью. Пообещай, что не потеряешься во мне, просил он, и я, конечно, послушно обещала». Порой ей было очень нелегко сдерживать это обещание.
Записки Туве слегка приподнимают завесу над тем, как Ванни обучал ее живописи. «Сегодня Сам был оживленным и говорливым, он принес новую ткань для драпировки и предложил – давай займемся натюрмортом, посмотрим, как его можно рисовать… нужно быть необычайно внимательным и попросить у Господа прощения перед тем, как брать в руки кисть. Первый мазок кисти опасен для жизни, он предопределяет все… Все время нужно использовать голову, а не слепо пытаться следовать каким-то теориям живописи…»
Близкие художников нередко оказываются в роли натурщиков. Не миновала эта участь и Туве, которая позировала для нескольких портретов, созданных Ванни. Один из первых таких портретов выглядит довольно тяжелым. Это изображение, словно высеченное в камне – в палитре преобладают темные цвета, которые не способны передать нежность и лукавость изображенной на холсте девушки. На картине мы видим женщину, которая выглядит заметно старше своих лет. Она решительно устремилась вперед. Изображение безрадостно, его основной цвет – коричневый, он давит на зрителя и оставляет ощущение безысходности. Вряд ли можно сказать, что этот портрет – творение рук художника, испытывающего нежные чувства к своей натурщице.