Туз Черепов
Шрифт:
— Я должен идти, — сказал он, побежденный. Ему нужно убраться отсюда; он больше никогда не увидит ее, похоронит это происшествие в глубине памяти и не расскажет ни одной живой душе.
— Погоди, — сказала она, когда Фрей уже направился к двери. Он остановился и поглядел на нее, как побитая собака. — Ты сказал, Эбенвард Плом?
Он молча уставился на нее.
Она расчесала пальцами волосы и откинула их назад; они волной упали на плечи. Она поглядела в бассейн.
— Я услышала, что он приехал в летний дом Тарлоков на Колючем Хребте прямо сейчас. Этот вероломный предатель, враг Всеобщей Души.
Он с трудом поверил своим ушам. После всего, что он ей сделал, после этого нового унижения, он никак не ожидал, что взрослая политическая необходимость возьмет верх над ее эмоциями. В глубине души она всегда была избалованным ребенком, полным обиды и гнева. Он почувствовал огромную волну благодарности и не знал, что с этим делать.
— Спасибо тебе, Амалиция, — сказал он, уставившись в пол. — Ты поступаешь правильно. Если пробужденцы захватят власть, кто знает, что они сделают с аристократией.
— О, — сказала она. — Я делаю это вовсе не по этому.
— Тогда почему? — тихо спросил он.
— Ненависть, — ответила она. — Чистая беспримесная ненависть. — Она улыбнулась ему маленький злой улыбкой. — Полагаю, что я — мстительная особа, в конце концов.
Глава 27
Проткнутый — Ты не можешь не выполнить приказ Его Усатого Величества — Пинн пьянствует — Петли — Пинн пьянствует еще раз
— Эй!
Маринда застыла. Она медленно поглядела через плечо, словно ребенок, испугавшийся воображаемого монстра, стоящего позади него.
— Подожди! — крикнул Пинн, торопившийся по поляне к ней.
Ему, однако, приходилось прокладывать себе дорогу. Стоял жаркий полдень, и эта часть лагеря пробужденцев была очень оживленной. Группы изнемогающих от жары людей носили грузы на корабль. Повсюду торопливо шагали одетые в сутаны фигуры, возбужденно разговаривавшие между собой. Команды наемников проверяли оружие, пока мангровые заросли беспокойно шевелились под налетевшим с юга горячим бризом.
Она не должна была встречаться с ним, поэтому Маринда метнулась прочь, но он все равно догнал ее.
— Эй! Это я!
Она повернулась, смущенно убрав волосы за ухо и натянув на лицо вымученную улыбку.
— Аррис, — сказала она. — Что за сюрприз.
— Та-да! — пропел он, широко раскрывая руки, потом погрозил ей пальцем. — Ты женщина, которую очень трудно найти.
— О, — сказала она. — Это все подготовка, сам видишь.
Пинн поглядел кругом. Теперь, когда она упомянула об этом, он вспомнил, что последнюю пару дней тоже заметил какую-то кипучую деятельность. Но, откровенно говоря, ему было не до того. Он был очень занят поисками Маринды. Лагерь пробужденцев — не самое маленькое место в мире.
— И к чему мы готовимся? — спросил он.
— Мы улетаем, — ответила она. — Скоро будет большая атака, и мы… А что на тебе надето?
Пинн развернул плечи, показывая свою испачканную грязью и плохо сидящую бежевую сутану, такую же, как на ней. На его лбу все еще был нарисован Шифр, хотя пот уменьшил его до синего пятна.
— Тебе
— Аррис, — терпеливо сказала она. — На самом деле, это оскорбление.
— Просто подумал, что так я могу вникнуть в суть Всеобщей Души, — сказал он, не обращая внимания на ее неодобрение. — Не ругай меня за рвение!
Она оглянулась, в поисках пути побега.
— Ну, было очень приятно опять увидеть тебя, но я действительно должна…
— Ты не пришла на место встречи, — сказал он. — Ни вчера, ни позавчера! Что с моими уроками?
— Я, э, насколько я понимаю, твой экипаж улетел. Это наделало много шуму. Насколько я помню, многие люди очень разозлились.
— Но я не улетел! — радостно сказал Пинн. — Я остался. Я — последователь Всеобщей Души, до мозга костей.
— Я вижу, — сказала она. — И прорицатель знает об этом?
— О, да, — ответил он. — Я говорил с тремя из них. Он сказали, что я — клевый парень, потому как выбрал Всеобщую Душу. Не как другие. Они все — предатели.
Она скептически посмотрела на него. Пинн сам не знал, говорил ли он правду или нет. Его память всегда была слегка дырявой. Он помнил, как убежал в болото, пока все вокруг «Кэтти Джей» решили пострелять. Потом зенитки открыли огонь по темному небу. А он куда-то пошел. В лагере такого размера совсем легко затеряться. Где-то он проспал часть ночи, очень плохо; потом вошел в какую-то палатку, лег на койку и его никто не потревожил. Утром он встал в очередь и поел в палатке-столовой. И немного выпил во временном баре, в котором установили собственный перегонный куб. Кое-кто заметил фальшивый Шифр на его лбу, но он как-то сумел убедить их, что совершенно безвреден. Пинн думал, что он вроде как говорил с какими-то высокопоставленными пробужденцами, но, быть может, это просто игра его воображения. И даже если не говорил, ну, они бы поняли. В конце концов, он остался: как может кто-то сомневаться в его лояльности?
И все это время он искал. Искал Маринду. Эти милые, всепонимающие глаза. Задорную хорошенькую улыбку. Круглые, твердые…
Она увидела, куда он смотрит. Потом его взгляд вернулся на ее лицо.
— Ну, так что с моими уроками? — тут же спросил он.
— О, я не могу, на самом деле. Все эти приготовления, видишь ли. У меня столько дел.
— «Обучать тех, кто хочет, чтобы его обучили», — сказал Пинн низким хмурым голосом, подражая прорицателю, приказавшего ей давать ему уроки. С того времени он не выучил ничего, но наслаждался, только глядя на нее. — Послушай, вот что я тебе скажу. Я собираюсь кое-что дать тебе. Я собираюсь прочитать будущее!
— Ты, э… Прости?
— Я покажу тебе! — сказал он. — Пошли! Где твое блюдце?
Он схватил ее за руку и потащил в ближайшую палатку. Сначала она слабо протестовала, но быстро сдалась. Всегда было легче сделать то, что хотел Пинн. Спорить с ним было слишком утомительно.
В палатке стояло около дюжины ящиков, по большей части пустых. Большинство из запасов уже перекочевало на борт ближайшего корабля. Чать приготовлений, о которых говорила Маринда, решил Пинн. Ему было до лампочки. Он просто хотел завладеть ею, ненадолго.