Туз в трудном положении
Шрифт:
Грег сделал его своей марионеткой очень давно, скорее инстинктивно, чем осознанно. Он играл с чудовищным аппетитом Редкена, забавляясь тем, что может заставить человека есть столько, что он в действительности будет тошнотворно нафарширован едой. Однако такой порок не был особо хорошей пищей для Кукольника, так что Грег крайне редко использовал этот контакт. Редкен не был Хирамом – тузом с особыми способностями и вкусами. Редкен был умелым, хоть и практически неподвижным, следователем. Никто лучше него не мог разобраться в путаном лабиринте
Теперь надо было позаботиться о том, чтобы она превратилась в факты.
После двух сигналов вызова трубка была снята, и там прозвучали сначала громкий звук глотания, а потом и голос, который произнес:
– Редкен.
– Кэл, это Грег Хартманн.
– Сенатор.
Звук рвущегося целлофана: открыт новый пакет с едой.
– Вы мой пакет получили?
– Рано утром. Спасибо, Кэл.
– Нет проблем, сенатор. Вы мне поручили узнать интересные вещи, – добавил он задумчиво, что-то откусил и громко зачавкал.
– Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Нам нужно еще кое-что разузнать. Мне надо понять, можно ли выдвинуть против Тахиона обвинения.
– Сенатор, – глоток. – Сейчас у нас только косвенные данные. То, что русский агент работал в нужном городе в нужный момент, еще одна случайная встреча в Лондоне в прошлом году, ваш контакт с разведкой, чей-то рассказ и еще несколько нечетких связей. Ничего надежного. Даже близко нет.
– Его это чертовски напугало, Кэл. Я это видел. Так что я уверен, что тут что-то есть.
– Но до того, чтобы это доказать, еще очень далеко.
– Так надо подобраться поближе! Ты помнишь, что нам в прошлом году сказала Видео: у Гимли и Кахины определенно были связи с Советами. Как-то ночью в прошлом году в Нью-Йорке с ними встречался агент, и Гимли называл его Поляковым.
– Поляков умер, сенатор. Все наши источники говорят одно и то же, и в КГБ и ГРУ тоже так считают. Может, они используют его имя просто для того, чтобы нас запутать.
– Они все ошибаются. У Видео в голове по-прежнему остались изображения. Тот человек совпадает с описанием Полякова.
– Как и еще несколько тысяч человек. Толстых, лысых, старых мужчин везде полно. К тому же ни в одном суде не примут в качестве показаний способность джокерской дикой карты. Мысленная картинка – это не фотография.
– Это то, с чего можно начать. Найди Видео, посмотри, что у нее есть. Выслушай ее. А потом начинай копать.
Редкен вздохнул. Обертка прошуршала сухой листвой, и его голос внезапно приглушило что-то мягкое.
– Хорошо, сенатор. Я это сделаю. Постараюсь. Когда вам нужны результаты?
– Неделю назад. Самое малое – вчера.
Еще вздох.
– Понял. Сейчас сразу позвоню в Нью-Йорк. Что-то еще?
– Быстро, Кэл. Мне срочно нужны эти результаты.
– Вы просите, чтобы я пропустил ланч.
– Сделай это,
– Договорились, сенатор. До связи.
Последнее слово снова прозвучало нечетко, потому что Редкен сунул в рот очередной кусок. Телефон щелкнул, и связь прервалась.
– За нами кто-то следит.
– Что?!
Тахион развернулся на заднем сиденье и устремил взгляд в заднее окно.
Экройд положил ладонь ему на локоть.
– Спокойно. Он специалист. Так его не увидеть. Эй, шеф! – Сыщик выудил бумажник. – Получишь лишние пятьдесят, если сможешь оторваться от серого «Доджа». Он едет через три машины.
Черная физиономия водителя расплылась в широкой ухмылке.
– Конечно, мистер.
Тахион увидел расстроенное лицо, с которым сыщик расправил на колене десятку и три долларовые бумажки. Ворча, такисианец вытащил свой бумажник, отсчитал нужные купюры и сунул их в нагрудный карман шофера – и моментально приземлился к Экройду на колени: такси резко набрало скорость и повернуло налево. Радостно улыбающийся Блез уцепился за спинку переднего сиденья, словно юная обезьянка.
– Точь-в-точь как в Париже, к’иджпапа.
– А? – заинтересовался Джей.
– Не важно. Ты и так знаешь слишком много моих тайн, – проворчал Тахион.
Джей оглянулся.
– Он все еще с нами. Черт, вот это мастер!
– Что будем делать?
У Тахиона снова забурчало в животе и начали мелко дрожать руки.
Экройд провел ладонью по губам:
– Наверное, на долгие прощания времени не будет.
Впереди показался знак Мотеля 6.
– Сара тоже там, – сказал Тахион.
– Господи! У тебя там что, целый симфонический оркестр? Может, еще и бейсбольная команда?
– Это не смешно.
– А как же. Дави педаль, дружище. Выжми из нее все.
Такси пронеслось по улице и, взвизгнув шинами, заехало на парковку. Трое выскочили из машины даже раньше, чем она окончательно остановилась. Джей бросил через плечо свою последнюю десятку, и они помчались к нужному номеру.
Сара свернулась калачиком на кровати, прижимая к груди подушку, и слушала телевизор. Поляков с удивленным лицом шагнул назад, чтобы не дать себя затоптать. Джей схватил край двери, с силой ее захлопнул и запер на задвижку. Тахион подбежал к Саре и сдернул ее с кровати. Блез бросился русскому на шею.
– Объяснять некогда. Хартманн знает. За нами кто-то ехал.
Тахион схватил платье Сары за ворот и дернул. Оно разорвалось с громким треском. Сара с воплем попыталась прикрыться. На ней был только лифчик.
– В душ, быстро! Не выходи. И, кстати, тебя сняли на полчаса.
Такисианец толкал ее к ванной, на ходу расстегивая лифчик.
В коридоре стучали тяжелые шаги. Глаза Полякова были спокойными и безнадежными.
– Времени нет.
– Есть. Джей вытащит тебя из Атланты. Ради бога, Блез, шевелись!