Твари империи

Фомичёв Сергей Александрович

Ильметра кивнула и задумчиво погладила бронзовую станину катапульты.

— Действующее орудие в довесок к избыточной для торгового плавания команде, — произнесла она себе под нос. — И что это может значить?

***

Что это может значить она почувствовала на себе ближайшей же ночью.

К полуночи поднялся крепкий ветер, но корабль держался отлично, а мерная качка, подобно детской колыбели, только успокаивала Ильметру. Она с детства привыкла к волнам и всегда легко засыпала под них.

Ей что-то снилось, очевидно, какой-то кошмар из тех, что не запоминаются, лишь оставляют тяжелое послевкусие. Что-то тяжёлое и жаркое навалилось на неё, пытаясь раздавить, перекрыть воздух,

сковать движения. Сперва она подумала, что попала под лошадь, потом вспомнила, что находится на корабле и решила, что тот завалился на борт, а мебель и вещи завалили её, прижав к перегородке.

Ильметра окончательно проснулась и с ужасом осознала, что это не сон. Корабль, слава богам, стоял на киле ровно, но на неё действительно давила тяжесть. И этой тяжестью был человек. Её ночная сорочка оказалась задрана, чужое колено попыталось раздвинуть ноги, потная лапища сжимала грудь, в то время как другая пыталась просунуться под ягодицу. Пряжка чужих штанов, уже спущенных, царапала кожу то возле коленки, то возле возле щиколотки, а ужасно вонючее дыхание приближалось к лицу.

Затем язык лизнул её щёку и это послужило триггером. Она вздрогнула, попыталась сбросить мерзкую тушу или хотя бы выскользнуть из-под неё, но её хрупкое тело оказалось припечатано к кровати намертво, даже руками пошевелить не получилось. Их сковало точно колодками у позорного столба.

Времени оставалось чуть. Чужое колено давило словно клин, каким в каменоломне ломают камень. Никаких сил не хватит, чтобы противостоять такому напору, а жалкая попытка сопротивления, казалось, только раззадорила насильника. Разумеется, никто из её друзей не отважился бы на такую мерзость даже в сильном подпитии, да и по весу тут подходил лишь босс, а он, при всех его пороках, никогда не отличался вероломством в отношении женщин. "Шкипер!" — догадалась она. — "Больше некому". Её догадку подтвердили слабые запахи миндаля с корицей, пробивающиеся сквозь перегар. "Клятый любитель сладкого!".

Сознание Ильметры лихорадочно перебирало пути к спасению. Браслет-оберег, что подарил Вайхель, помочь не мог или не хотел, он даже не предупредил её об опасности. Но это не удивительно, артефакт предназначался для отвода глаз и взаимодействовал с чужой магией. Обычный насильник не распознавался им как угроза. А что же с её собственной магией? Почему она не приходит на выручку? Колдовские способности проросли в ней достаточно глубоко и стимул для пробуждения силы имелся — ярость наполняющая сейчас её не уступала той ярости, что накатила в буковом лесу. Видимо не хватало того самого оформления, вернее формализации, как называл это Ривси. Находясь в состоянии раздавленного жука, Ильметра не могла сделать привычный для неё жест высвобождения силы — выбросить сжатую в кулак руку в сторону врага. Её сила попросту не находила выхода и бессмысленно струилась по жилам, как горячее вино.

Ильметра в отчаянии напрягла глаза, пытаясь пронзить тьму, корабельные перегородки, увидеть кого-нибудь из друзей. Отчасти это ей удалось, но никак не помогло. Её взгляд проник за пределы корабля. В тусклом свете звезд и серпа, она видела вздымающиеся волны, несущиеся по небу облака и более ничего. Тогда она представила, что отступила на пару шагов назад.

Каюта стала видна, как при свете свечи, лишь туша капитана перекрывала обзор. Рядом на стуле лежало дорожное платье, но кинжал Ильметра оставила на столе, а клинок с перевязью и вовсе убрала в рундук. Слишком далеко даже если бы она смогла совершить рывок.

Тем временем капитан уже раздвинул ей ноги и пытался проникнуть внутрь. Тут у него правда вышла заминка. Похоже не слишком опытен оказался насильник или слишком пьян. Но всё равно

требовалось спешить. До оружия ей не дотянуться. Будь её воля она удавила бы мерзавца голыми руками, а лучше шнурком. Шнурком! Её платье как раз имело шнуровку на декольте. Не столько функциональную, сколько декоративную. Ильметра сосредоточилась, постаралась отрешиться от чужого дыхания, веса, липкой кожи. Она представила шнурок змейкой и начала силой мысли вытягивать его из люверсов, благо их было немного.

Шнурок освободился от платья, скользнул по спинке стула, перебрался на кровать, затем на капитанскую спину. Ильметра изо всех сил сжала кулаки, зажмурила глаза. Одним резким броском точно рассерженная змея шнурок прыгнул на шею насильника и обвился вокруг неё.

Ильметра перестала видеть в темноте. Возможно два колдовства одновременно не работали или требовали слишком больших затрат магической силы. Вещи, как она уже поняла, вообще слушались плохо. Швырнуть тяжесть проще, чем долго и кропотливо манипулировать чем-то небольшим. В результате её магии не хватило, чтобы заставить шнурок сдавить вражеское горло с достаточной силой, но кое-какого эффекта она, однако, добилась.

Туша засипела. Шкипер попытался высвободить шею, поддался немного назад, но тем самым только снял тяжесть с рук Ильметры. Она больше не видела его силуэт, но, сложив пальцы каждой руки в нечто напоминающее устричную раковину, точно и одновременно нанесла удар по вискам. Туша обмякла. Почти сразу Ильми поняла, что лежит не под человеком, потерявшим сознание, а под мертвецом.

Иррациональный ужас от близости к покойнику, ощущение на себе его остывающей кожи, на время парализовали Ильметру. Затем слабость прошла. Несколько минут ушло на то, чтобы выбраться из-под утратившего гибкость тела. Девушка постаралась сделать это без шума и тем более не позвала на помощь, так как явственно осознала, что не один только шкипер задумал недоброе. Некий заговор против пассажиров не возник догадкой в её сознании, он пришел, как уверенность— точно такая же легкая прохлада, почти онемение в области груди, как в тот раз, когда она впервые почувствовала засаду. Если бы она не спала, то вовремя распознала бы угрозу. Но теперь было поздно поднимать шум. Поздно и опасно. Ильметра с ужасом представила, как прямо сейчас её товарищам режут глотки. Медлить извергам ни к чему, если конечно в команде не имелось любителей насиловать мужчин.

"Ривси, Ривси, сраный ты колдунишка. Тревога, нападение. Подъем!"

Она пыталась дотянуться до сознания товарища, не зная в точности, как это сделать. Поэтому просто повторяла про себя на разный лад одни и те же слова, и воспроизводила в сознании ухмылку Ривси — наиболее яркий образ, что отложился в памяти. Ильметра так и не получила ответа, отзыва, подтверждения, она даже не знала, могла ли вообще устроить подобную связь, а если могла, то в каком виде?

По-прежнему стараясь не поднимать шума, она перебралась с кровати на палубу. Разорванная сорочка чуть не свалилась с неё, пришлось завязать на плече узел, чтобы не остаться голой. Одеваться она пока не рискнула. Это отвлечет её, займет на время руки, а оставаться без помощи рук она более не желала.

Босиком на цыпочках Ильметра подкралась к двери. По ту сторону раздавались приглушённые голоса. Она бы не расслышала их, если бы магия в очередной раз не пришла на помощь. Шепот за дверью стал отчетливым, словно фразы произносили актеры в амфитеатре.

— Что-то тихо слишком, — сказал первый. — На нашего тюленя такая деликатность не похожа.

— Шкипер попросту задавил её насмерть и теперь пользует мёртвую.

— Типун тебе на язык. Этот козёл никогда не думает о других.

— Может пойдем к остальным?