Твари империи
Шрифт:
Хитрое устройство позволяло прослушивать большинство комнат и залов нижних ярусов, где располагались приёмные палаты, кабинеты советников, высших чинов правительства и армии.
Этим принцесса теперь и занялась. Прислоняя наугад воронку то к одному рисунку, то к другому, она вскоре наткнулось на голос отца, но успела уловить лишь окончание фразы.
— …совершенно некстати.
Почти сразу же наступила тишина. Не совсем тишина — слышались шаги, какое-то постукивание, поскрипывание, но разговор на некоторое время приостановился. Принцессе, однако, стало любопытно, что
— Ладно, допустим, сорпов покорять хлопотно, — голос принадлежал старшему советнику Генушу, весьма неприятному, по мнению Тайны, старичку. — Допустим, морской порт тебе не нужен. Ладно. Но Божидарское княжество ныне слабо как никогда. Одного решительного броска на столицу хватит, чтобы завладеть им. Нам даже не нужен флот, хватит рыбацких и торговых лодок. Высадим десант, а там рукой подать. Больших сил такая операция не отвлечёт. Подожди! Выслушай!
Генуш говорил довольно резко. Так разговаривать с Государем больше никто себе не позволял.
— Я понимаю твоё беспокойство, мой государь, но нельзя же всё время жить ожиданием войны, не начиная её, всю жизнь провести в седле, не пришпорив лошадь. Есть множество занятий достойных правителя мощнейшего государства и множество целей достойных его великой армии. А такой приз, как Божидарское княжество, способен украсить историю рода.
— Граф Писсель сравнивал войну с наркотиком, — спокойно возразил отец. — В неё легко втянуться, но трудно избавиться.
— Ты стал слишком осторожен, мой государь, — с укором заметил советник.
— И расчётлив, — невозмутимо добавил отец. — Тот же граф говорил: и победитель и побеждённый влезают в долги, с той лишь разницей, что победителю предстоит их оплачивать, а побеждённого часто избавляют от головной боли вместе с головой.
— Граф Писсель не провёл в своей жизни ни одного мало-мальски стоящего упоминания сражения. Вся его мудрость — чистейшей воды спекуляция скучающего в родовом замке заурядного вояки.
— Я бы мог привести сотню доводов против твоей идеи, — сказал отец. — Но приведу лишь один — что дальше? Зачем нам Божидарское княжество, что с ним прикажешь делать? Только ради записи в летописях о славной победе? Для поддержания армии в напряжении довольно и пограничных стычек с дикими сорпами.
— Экономика, это, во-первых, — ответил Генуш (он наверняка при этом загибал пальцы, но Тайна этого, конечно, не увидела). — Княжество контролирует большинство торговых путей в Центральную Киеру. Наши купцы, а вместе с ними и казна, теряют десять процентов на пошлинах. Альтернатива — Межевой тракт. Но чтобы до него добраться нужно сделать серьезный крюк и пройти через Гороховские земли, а там тоже взимают пошлину.
— Знаю.
— Второе, — продолжил Генуш. — Божидарское княжество сейчас покрывает половину наших потребностей в железе. Имея страну под контролем, мы перестанем зависеть от превратностей политической обстановки. Это не только экономика, это уже и снабжение армии.
— А сколько потребуется войск на поддержание режима оккупации?
— А зачем оккупация? — принцессе, как наяву представилась
— Но это будет означать единое государство.
— Именно, мой государь! Именно!
— Нет, милый мой Генуш, — возразил отец. — Тогда мы перестанем быть ладичами. Это будет государство пусть и родственных народов, но уже не ладичей. А ты знаешь, что пророчество не допускает подобного толкования.
— Да, — в голосе советника послышалась досада. — Пророчество прежде всего. Пророчество стало прекрасным цементом, скрепившим страну, наполнив её смыслом и силой. Но держать огромную силу только для одной единственной миссии, время которой ещё неизвестно когда наступит, на мой скромный взгляд нерационально. Клинок выкован, отточен и только ждёт достойного применения. Твой отец прекрасно понимал это, хотя и не успел воплотить задумку на практике…
— Вопрос пророчества не обсуждается, — с железом в голосе произнёс отец. — Ты слишком легкомысленно относишься к нему. Между тем я только что получил новые сведения о Лабиринте. И они подтверждают мои опасения. Срок подступает.
— Эти сведения наверняка пришли от Мирша, — попытался спасти дело Генуш. — А Мирш Воевода умеет подавать блюдо под нужным гарниром.
— Ты тоже, — возразил Государь.
— Я тоже, — согласился советник. — Но ты не стал бы держать меня в Думе и выслушивать, если бы не сомневался в правоте Мирша.
— Я сомневаюсь во всём, мой дорогой Генуш, и это основополагающий принцип власти. И я, разумеется, лично проверю донесение Мирша.
Собеседники опять замолчали.
Тайна собиралась уже вернуться в кресло, как вдруг разговор возобновился и к великому ужасу коснулся её самой.
— Принцесса, — тихо произнёс отец. — Ей скоро шестнадцать.
Генуш не зря продержался в советниках дольше всех прочих. Он уловил суть и взялся за новую тему, словно и не выдержал только что серьёзную схватку.
— Как я понимаю, тебя не интересуют династические союзы, раз уж ты отказываешься от того, что само плывёт в руки.
Советник сделал паузу. Видимо государь кивнул в ответ, потому что Генуш с насторожившим Тайну воодушевлением продолжил.
— Стало быть, речь идёт исключительно о благополучии самой принцессы.
Ещё одна пауза и видимо ещё одно молчаливое согласие.
— Тут мне видится два пути, каждый из которых имеет свои достоинства и недостатки, — теперь Генуш встал на тропу мысли и заговорил без длительных пауз, а короткие лишь подчёркивали весомость слов. — Главный вопрос в том, что именно полагать за благо? То, что таковым считает принцесса, воспринимающая предмет через призму юношеской наивности, или то, что видим мы с высоты своего опыта и знания жизни. Иначе говоря, выбор между чувством и обеспеченностью во всех смыслах, между коротким счастьем и длительной перспективой. Серьёзный выбор, если иметь в виду особу такого уровня.